- Пап!
- Шучу, - парировал он. – И все-таки, Константин: я по праву ее отца не могу не поинтересоваться. Дочь совсем пропала с горизонта и подозреваю, что причина заключается именно в вас. Чем вы занимаетесь? Я могу быть спокоен за нее?
Вот тут мне самой стало интересно.
Мирон вытер губы салфеткой, поставил локти на стол, а руки сплел в замок и, глядя на моего отца, ответил:
- Тридцать один год, женат не был, детей на стороне не имею. Ну, насколько мне известно. Факультет иностранных языков МГУ по настоянию родителей сразу после школы, потом автомобильный в МАДИ по собственному желанию. Люблю машины, знаете ли. Два автосалона в Москве, четыре автошколы. За нее, - он посмотрел на меня, - можете быть спокойны. За нее я любому горло перегрызу.
- Он мне нравится, - закивал папа, глядя на меня, а я готова была расплакаться, но теперь от счастья.
- Кто хочет кофе? – спросил Мирон, вставая и собирая пустые тарелки.
- Хорошего кофе здесь не нальют, - засмеялся папа.
- Ну, это смотря, кто варить будет, - улыбнулся Мирон и я знала, в чей огород был этот камень.
Когда у меня в ладонях оказалась чашка с ароматным напитком, я обернулась назад, взяла с подоконника пачку сигарет, достала одну и прикурила, забывшись, что напротив меня сидел мой папа, который такое наблюдал впервые.
- Куся! – воскликнул он. – Ты куришь?
Я сообразила, что произошло, но было уже поздно и папа мерил меня порицающим взглядом.
- И ты ей позволяешь? – он взглянул на Мирона.
И сразу добавил чуть тише:
- Не возражаешь, если я перейду на «ты»?
- Без проблем, - ответ он на второй вопрос и перевел взгляд на меня. – Она меня совсем не слушается. Маленькая моя. Но я это исправлю.
Он поднялся, подошел ко мне, наклонился и поцеловал. На глазах у папы. Нежно.
- Мне пора, я поехал к себе. А вы поговорите спокойно.
Папа поднялся и пожал Мирону руку:
- Всего хорошего, рад был познакомиться и спасибо за ужин, Костя.
- Доброй ночи. И спасибо за дочь, - ответил Мирон и направился в прихожую.
Я скользнула за ним. Пока папа не видел и не слышал, в надежде, что сейчас он не станет меня отталкивать, я схватила его за руку:
- Не уходи, - шепотом. – Не оставляй меня одну. Папа скоро уедет.
- Мне надо ехать, Высоцкая. Я не могу сегодня остаться.
- Тогда поцелуй меня.
Он едва коснулся меня и сразу отстранился.
- Не так. Как раньше, пожалуйста…
- С тебя хватит. Прекрати истерики, начинай нормально питаться и спать по ночам. Ты меня поняла?
- Да, - дрожащим голосом ответила я.
Он снял с вешалки пальто.
- Ты прощаешься? Ты больше не придешь?
- В среду экзамен, маленькая моя. Не забудь.
И он вышел.
Я коснулась ладонью двери, закрыла глаза, силясь прогнать слезы, собралась с духом и вернулась на кухню. Папа показывал пальцем на свою чашку с кофе и выставлял большой палец в знак одобрения.
- Отличный кофе, - похвалил он. – И отличный мужик. Он мне нравится.
- Мне тоже, папуль, - ответила я.
- Ты влюбилась, Куся?
- Очень. Сильно. По-настоящему.
- Иди ко мне, маленькая моя. Дай я тебя обниму.
Чуть позже, когда я снова взялась за сигарету, папа указал на мою руку и спросил:
- Дорогая вещь. И очень хорошая. Это он тебе подарил?
Я взглянула на часы и кивнула.
- Мне нравится думать, что когда тебя будут убивать из-за них в какой-нибудь подворотне, он окажется рядом и будет способен защитить тебя.
- Теперь я точно знаю, в кого я пошла, - усмехнулась я папе.
- Он тебя не обижает? Ты счастлива?
- Да, папа. Я очень счастлива.
Они оба назвали меня «маленькая моя» и оба уехали. После общения Мирона с папой мне стало легче: теперь родители знают о нем. Он понравился папе, значит, маме понравится тоже. Он уехал, да, но же не говорил всего этого моему папе просто так? Верить, что я все еще ему важна мне было необходимо. Что же происходит? Чего он боится? Зачем он меня отталкивает? Он же не из простой вежливости так говорил обо мне с моим отцом?