Элен. А сердце?
Тереза. Вроде ничего… Элен, ты же не думаешь…
Элен. Нет, конечно. Но в наши годы нужно быть очень осторожной. Дорогая моя, тебе лучше лечь в постель.
Тереза. Но я не хочу доставлять лишних хлопот, Элен! Завтра моя очередь готовить. И кто поможет тебе сегодня после ухода Мэри?
Элен. У нас теперь Роз. Она мне и поможет. Она добрая девочка и не оставит нас, если узнает, что мы в беде. Я ее сейчас позову, и мы тебя уложим.
Тереза. Но, Элен, я не выношу свою кровать. Может быть, я просто прилягу здесь?
Элен (понижая голос). Но ты же помнишь, — мы условились.
Тереза. Я не расслышала, что ты сказала, дорогая.
Элен. Ты сегодня что–то туга на ухо. То слышишь, то не слышишь. Попробуй, сможешь ли ты встать, Тереза.
Тереза. Ну, конечно, смогу. (С трудом приподнимается и снова валится в кресло.)
Элен. Ляг в постель, дорогая. Мы с Роз поухаживаем за тобой.
Тереза (умоляюще). Элен, прошу тебя…
Элен. У тебя такая прелестная спальня. Вот что мы сделаем. Я пошлю Мэри в Бернс Оутс, и она купит тебе еще одну иконку, как раз на то пятно на стене, где висел портрет мамы. Хочешь еще одну святую Терезу?
Тереза. Пожалуй, лучше святой Винцент… Но, Элен…
Элен. Через несколько дней ты снова будешь на ногах.
Тереза (безутешно). Дней?
Элен. Идем, дорогая. Давай посмотрим, сможешь ли ты добраться без посторонней помощи. Попробуй.
Тереза. Смогу. Право же, смогу. (Осторожно поднимается, делает один шаг.)
Элен. Осторожнее. Обопрись на меня.
Тереза. Нет, нет! (Пошатнувшись, с испуганным криком падает на стул.)
Элен (идет к двери). Роз! Роз! (В голосе ее нет настоящего испуга.)
Едва держась на ногах, Тереза делает несколько шагов по направлению к дивану и падает.
(Оглядывается и, увидев Терезу на полу, испытывает панический страх.) Тереза! Тереза, дорогая! Отвечай! Скажи что–нибудь! Тереза! (Наклоняется, и на мгновение кажется, что она хочет попытаться вытащить сестру за дверь. Потом выбегает на лестничную площадку и голосом, полным неподдельного ужаса, кричит.) Роз! Роз! Скорее, Роз! Роз, помоги мне! Помоги мне!
Действие второе
Гостиная. Прошло три недели. Ранний вечер. Тереза сидит в кресле. Ноги ее прикрыты пледом. Рядом, в своем кресле — Джеймс.
Джеймс (читает вслух).
«И вот я направил шаг
В благословенный мрак.
Не видя, невидимый шел я, спеша.
Мир был, как черный потухший очаг,
И только огнем горела душа.
Но это сияние — ярче дня.
Уверенней солнца оно ведет.
Туда, где меня ожидает тот,
Чье присутствие чувствую я.
Единственный, кто ожидает меня.
О ночь, поступившая в поводыри!
О темнота, что милее зари!»
(Внезапно останавливается.)
Тереза. Дальше, пожалуйста. Мне это нравится гораздо больше, чем то, что читает Элен. Я не все понимаю, но мне нравится. Она постоянно читает мне святую Терезу. Она называет ее моей любимицей, но в сущности Элен любит ее гораздо больше.
Джеймс. Элен заблуждается. Она полагает, что мы с тобой оба старики, но и сама она также стара. Впрочем, это не со зла.
Тереза. Я в самом деле была недавно при смерти?
Джеймс. Откуда мне знать? По существу, мы все здесь почти при смерти. Кроме Роз.
Тереза. Знаешь, был момент, когда мне не хотелось умирать в своей комнате, где когда–то была детская, где были наши игрушки. Мне захотелось умереть там, где кто–нибудь уже умер, в настоящей спальне.
Джеймс. А почему бы и нет?
Тереза. Нет, это длилось только одну секунду. А потом я страшно испугалась. Так испугалась, как еще никогда в жизни. Элен говорит, что мне первой пришло в голову запереть все спальни. Не могу припомнить, — это правда?
Джеймс. Мне кажется, это было ваше общее желание. Теперь уже не помню. Во всяком случае, откроет их кто–нибудь другой. И очень скоро. Быть может, это сделает Роз.
Тереза. Всех интересует душа, а вот я всегда думаю о привидениях, о мертвецах, которым нет покоя. Элен когда–то мне рассказывала о потерянных душах…
Джеймс (перебивая ее). С самого начала не надо было уступать вам в этом вопросе. Но это выглядело такой пустячной, такой безобидной причудой, что, казалось, не стоило с этим бороться. Нет, конечно, я должен был воспротивиться. От меня было очень мало проку, Тереза. Хочешь, я расскажу тебе один из моих «снов наяву»? Они опять преследуют меня, должно быть, я впадаю в детство. Я мечтаю помочь кому–нибудь в большом горе. Мечтаю сказать нужное слово в нужное время. Когда–то, давным–давно, меня порой охватывало чувство, что я оказал людям настоящую помощь. Это случалось не часто, примерно раз в пять лет, но наполняло жизнь смыслом. А теперь, если и представится случай, я не уверен, найду ли я нужные слова.