– Эх, пропал княжий подарок… – вздохнул Серый Волк.
Но тут же и думать об этом забыл. Не до того стало – еле успел схватить за рога налетевшего Туросика. Леший в облике златорогого оленя едва не пропорол волколаку брюхо.
Но не пропорол. В человечьем обличье Яромир не особо-то и силен, хотя крепок, жилист. Но совсем другое – в обличье волколака. В нем он обретал удвоенную могуту – человека и волка в одном теле. И с ней он удержал страшный натиск оленя-лешего, почти поднял его в воздух.
Только когтями землю вспахал.
Так же сражались и Бречислав с Финистом. Старший брат обернулся громадным лохматым тавролаком и стиснул ручищами огромного бесхвостого медведя – Боровика. Младший стал фалколаком со стальными перьями и хлестался с чудовищным Стукачом.
Именно в своих промежуточных формах оборотни особенно сильны. Потому что прочие два облика – они оба истинные. Человек и зверь.
Волк, сокол или тур – неважно.
А вот промежуточная форма – она уже нет, не истинная. Она именно промежуточная, оба лика являющая. Потому-то иные оборотни принимать ее и не могут, не умеют просто. Чтобы стать полным волколаком или иным оборотнем, нужно остановиться аккурат в середке превращения, застрять ровно посередине.
Не у всех получается.
Но у братьев Волховичей получалось превосходно. И лешим они уж задали сегодня жару! Рвали когтями, топтали копытами, иссекали крыльями. Яромир вцепился Туросику в спину, схватил за рога и катался по поляне. Бречислав сдавил Боровика, поднял его ввысь и так боднул, что леший заревел. Финист кружился вокруг Стукача, швыряясь стальными перьями.
Кровь лилась потоками. У леших, конечно, ее толком и нет – так, видимость одна, – но что-то там у них все-таки тоже течет в жилах. Крепко они с оборотнями друг друга потрепали.
А тут как раз и подмога подоспела. Старый дед Лесовик явился, наибольший леший русских земель. Давненько они с Пущевиком на ножах – и уж в стороне он тоже не остался. Похожий на огромный дуб, с зеленым мхом вместо волос, он схватил каждой ручищей по волку, да как начал лупить Полисуна!
– Вы что устроили, неразумные?! – прогудел старик, растаскивая Пущевика и Мусаила. – Что за свары опять?! А ну, утихнуть всем!
– Рви, терзай, души его!.. – заверещал гнусный Боли-бошка, но на него накинулись, прижали к траве Ягодник и Орешич, подручные Лесовика.
После этого драка поутихла. Чтобы не раздражать леших больше нужного, Бречислав, Яромир и Финист перешли в звериные формы, обернулись туром, волком и соколом. Лесовик окинул их сердитым взглядом, но гнать не стал.
Лешие подходили все новые. Полисун с его волками всех всполошил, всех обеспокоил. Каждому захотелось узнать – что там такое затевается, в тиборских ельниках?
Теперь соотношение сил стало совсем не в пользу восходных. Пущевик, Полисун и остальные по-прежнему были только вшестером, а вот закатных набралось уже двенадцать, да с ними три оборотня. Лесовик взгромоздился на громадный пень, настоящий деревянный трон, и гулко объявил, что все это не дело, что так не годится. На осенней сходке леших твердо же было решено не вмешиваться, стоять в стороне.
– Так я говорю или не так? – обвел он взглядом собравшихся. – Может, ошибаюсь в чем?
– Все так, величезный дед, – подтвердил Грибник. – Своими глазами все видел, своими ушами все слышал. Было. Решили. Решения сходки отмене не подлежат.
Грибника выслушали недовольно, но с почтением. Среди леших он издревле уважаем, ибо подобно Полисуну – дух-хозяин не одного леса, а целой тварной семьи. Не волков только, а грибов – всех грибов, сколько их ни есть на русской земле, да и в Кащеевом Царстве. Так что у Грибника везде глаза, везде уши, все он знает и все запоминает.
При этом руку Лесовика Грибник держит крепко. Хоть и режут люди его подданных почем зря, к Кащею на поклон Грибник не идет, любви к царю нежити не испытывает. Он повелевал грибами, когда Кащея еще и в зачине-то не было. Сам похож на гриб с длинной седой бородой.
– Так что на том и порешим, – ударил кулаком по ладони Лесовик. – Ты, Полисун, волков своих отзови и ступай прочь. И ты, Пущевик, уходи подобру-поздорову. Не срамитесь перед иноземными гостями.
Иноземные гости на поляне и вправду были. Гостьи, точнее – две зеленокожие девицы с листвой вместо волос. Финист, уже видавший таких прежде, шепнул Бречиславу с Яромиром, что это дриады. В грецких и фряжских лесах они вместо леших… да в общем-то и есть лешие, только в бабьем обличье.