И когда подошли к амфитеатру, солнце уже клонилось к закату, а вдали у фонтана Нептуна, вода искрилась в лучах, отражая золотистое небо.
— Потрясающе, — выдохнула Маша.
— Да, — тихо сказал Лука, глядя не на фонтан, а на неё.
Они гуляли, держась за руку, как самая обычная влюбленная пара. Возле одной из аллей Лука заметил тележку с мороженым и улыбнулся, переводя взгляд на Машу.
— Хочешь? — предложил он.Маша улыбнулась.
— Серьёзно? Конечно.— С детства люблю, — признался Лука, предлагая ей выбрать мороженное и оплачивая заказ. — Здесь его делают по-особенному, с тем самым оригинальным сливочным вкусом.
— А я обожаю лимонное, — сказала Маша, принимая свое мороженое. — Мечтаю когда-нибудь попробовать его в Амальфи, там, где его, наверное, готовят лучше всего. Говорят, там лимоны особенные: яркие, ароматные, пропитанные солнцем.Лука усмехнулся.
— Не думал, что ты разбираешься в итальянских регионах.— Немного интересовалась, — ответила Маша, делая вид, что обиделась. — Не только мороженым. Я вообще много, где мечтала бы побывать. Но, —Маша пожала плечами, — это всего лишь мечты.
Он посмотрел на неё и, не сказав ни слова, наклонился, поцеловав уголок её губ, где осталась капелька лимонного мороженого.
— Нельзя, чтобы мечты оставались мечтами, — тихо сказал он. — Когда-нибудь я покажу тебе Амальфи.Маша засмеялась, но в её смехе было больше грусти, чем веселья.
— Лука, это всё слишком нереально. Я должна вернуться на землю. У нас ведь… — она осеклась. — У каждого из нас своя жизнь.Он хотел что-то ответить, но промолчал. В его взгляде мелькнуло то, чего Маша не могла прочесть. Лука просто взял её за руку и сказал.
— Пусть всё идёт, как идёт. Мы вместе, и сейчас нам хорошо. Давай просто наслаждаться этим.Маша кивнула, но в груди остался лёгкий осадок.
Сейчас этого достаточно.. А что будет потом?Они ещё немного прошлись по аллеям, наслаждаясь друг другом. Потом Лука взглянул на часы.
— Пора возвращаться, — сказал он.Маша не хотелось уходить, день казался сном, из которого не хотелось просыпаться.
Когда они ехали домой, уже в машине, она легко коснулась его ладони своей.
— Спасибо, — произнесла Маша.Лука улыбнулся и крепче сжал её пальцы.
— Это только начало, Маша.32.
Остаток вечера Маша провела в попытках переварить услышанное от Луки. Слова, сказанные в парке, об их отношениях были произнесены им с такой лёгкостью и необязательностью. Это смущало и тревожило Машу.Куда они движутся? Что все это значит?Головой она понимала, что Лука не давал обещаний и не строил планов, о чём он, собственно, заявил сразу, ещё в ту самую ночь на озере Комо. Вдруг Машу осенила ужасная мысль: не приняла ли она за любовь просто физическое влечение и слепую страсть. Возможно, Маше просто почудился скрытый смысл в его словах? И эти ласковые: «любимая моя» - могли быть лишь игрой, красивой привычкой, не обремененной намерениями?
Мысли кружились в голове, не находя выхода. Поздней ночью, ворочаясь в своей постели, Маша не могла уснуть. Она услышала шум в коридоре и дверь её комнаты бесшумно приоткрылась. Глаза, привыкшие к темноте, выхватили из мрака знакомый высокий силуэт в дверном проеме. Это был Лука. Не говоря ни слова, он скользнул в кровать и лег рядом.
Маша замерла. Выяснять отношения среди ночи не было ни сил, ни желания и она притворилась спящей. Лука обнял Машу сзади, прижавшись к спине всем своим мощным, горячим телом, его губы коснулись затылка и шеи, и по её коже побежали предательские мурашки. Возбуждение разлилось тёплой волной, а его терпкий, знакомый запах обволакивал, вызывая назойливую, пульсирующую пустоту в самом низу живота.
— Лука, что ты делаешь? — прошептала она в темноту, не в силах молчать.
— Прости, любовь моя, я разбудил тебя? — его голос был низким и слегка сонным.
— Я не мог уснуть, — его губы коснулись ее плеча, а рука скользнула к груди под край коротенького топа. — Все мысли были только о том, как пахнет твоя кожа… о том, как ты вздрагиваешь, когда я трогаю тебя вот здесь. — Лука глубже вжался лицом в ее волосы, вдыхая запах шампуня и ту самую, едва уловимую ноту, её запаха. Кожа под его прикосновением вспыхнула, а сосок, тут же затвердевший, будто искал его ладони. Лука провел большим пальцем по этому твердому, готовому распуститься бутону, заставляя Машу непроизвольно выгнуться навстречу, с её губ сорвался тихий стон.