— Ребята, — просил Алексей умоляющим тоном и сам при этом улыбался. — Расскажите в чём дело.
— Да вот, чудило… — Валентин, посмеиваясь, кивнул на Николая. — Искал утопленника и сам чуть не утоп.
— В водоворот наверно, попал? Или на быстрину?..
— Ага…
— Понятно, — покачал головой Алексей.
Галина Максимовна пришла на постоялый двор, чтобы рассчитаться с водолазами за отработанную неделю. Парни сидели за столом и ужинали. Николай собирал в рюкзак свои вещи. Галина Максимовна сразу положила на стол перед бригадиром тысячу рублей — запечатанную банковскими лентами пачку десяток. Антон, не говоря ни слова, отсчитал деньги, отдал Николаю и остальные разделил поровну. Сунув свою долю в карман, обхватил обеими ладонями гранёный стакан с крепким чаем и задумался. Все молчали.
— Вы уезжаете? — спросила Галина Максимовна, сев на предложенный ей стул, и обращаясь к Николаю.
— Да, — ответил он, застёгивая ремни рюкзака.
— Я хотела попросить вас ещё остаться на неделю, — взволнованно заговорила Галина Максимовна. — За такую же сумму, разумеется.
— Я и за миллион не останусь, — сказал Николай. Галина Максимовна растерянно посмотрела на бригадира, на Николая и на остальных.
— Что случилось? — спросила она.
— Куста испугался, — сказал Валентин, улыбаясь, и кивнул на Николая. — Говорит, куст бросился на него и начал топить.
— Хотел бы я видеть тебя на моём месте, — огрызнулся Николай.
— Вообще-то ты, Валентин, не прав, — сказал Антон, задумчиво глядя в стакан. — Храбриться тут нечего. На стремнине подо льдом шутки плохи. — Бригадир взглянул на Галину Максимовну и продолжал: — Шланг запутался в ветках затонувшего куста, а наш Коля от большого-то ума — вместо того, чтобы тихонько высвободить, — зашёл ниже по течению и стал дёргать. Расшевелил куст. Тот поднялся со дна и попёр на него. Ну и поволок вниз по течению. Хорошо, что силёнка есть да я тут вовремя подоспел.
— Жаль, что в это время я был наверху, — весело сказал Костя. — Вот, наверно, была потеха!.
— Дурак, — ответил ему Антон. Все умолкли.
— Ну, а вы как? — после небольшой паузы, обведя взглядом всех сидевших за столом, спросила Галина Максимовна.
Водолазы взглянули на бригадира, предоставляя ему слово, и тот ответил, по-прежнему не отрывая глаз от зажатого в ладонях стакана:
— Денег с вас больше не возьмём, но дней на пять, так и быть, ещё останемся. А вообще, боюсь, что дальнейшие поиски уже не имеют смысла. Поблизости все обшарили. Где искать? — ума не приложу.
Галина Максимовна помрачнела и словно пришибленная согнулась над костылём, который лежал у неё между колен.
С минуту длилось тягостное молчание.
— Попробуем искать в уловах, в излучинах реки, — сказал бригадир. — Авось повезёт.
Наталья Сорокина и Анисья Пустозерова пили чай с вареньем и пирогами. Наливали в фарфоровые чашки из самовара, который стоял посреди стола.
— Максимовна-то с ума сошла, — сказала Наталья, поддевая чайной ложкой клубничное варенье из розетки. — Заставила водолазов ещё целую неделю блудить подо льдом.
— М-м… — Анисья, набрав в рот варенье и отхлебнув из блюдечка чаю, отрицательно замотала головой: — М-м! Не! Алексей Тигунцев говорит — ещё на пять дней подрядились. Сегодня пятница. Последний день работают. Завтра уедут.
— Да-а, — сказала Наталья, поставив блюдце на пальцы по-купечески и потягивая чай. — Не везёт нынче Галине. За что же это Господь послал на неё таку напасть… В самом деле с ума можно сойти — беда за бедой. Да ещё кучу денег напрасно выбросила… псу под хвост.
— Пришла беда, — ответила Анисья, смакуя варенье, — отворяй ворота…
Галина Максимовна сидела на диване. Рядом с собою положила костыль. Водолазы были угрюмы и ждали отбоя, но она молчала. Ждала, что они скажут. Антон сидел за столом напротив Галины Максимовны. Валентин стоял у окна и курил. Костя сидел возле жарко натопленной голландки — задумчивый, рассеянный, сильно исхудавший за эти две недели. Долговязый Саня лежал на кровати, вытянув свои длинные ноги.
— Я понимаю, — сказал, наконец, бригадир, подняв на Галину Максимовну красные от усталости глаза. — Муж есть муж. И дело не только в этом. Человек пожертвовал собой ради вас, и вы не можете быть спокойны, пока он не будет найден и похоронен по-человечески. Но я, ей-богу, не знаю, что делать, где искать.
— Поищите ещё хотя бы денёк где-нибудь ниже, — сказала Галина Максимовна, сглотнув подкатившийся к горлу комок и моргая полными слёз глазами. — Вот я чувствую, что где-то он близко…
Бригадир вздохнул тяжело и покачал головой. Галина Максимовна вытерла платком глаза и нос.
— Что ж, ниже так ниже, — сказал Антон, облокотившись на стол и пригладив руками зачёсанные назад длинные светлые волосы. — Только завтра мы отдохнём* У Сани язва желудка, а Костя еле на ногах держится.
— Пожалуйста, пожалуйста! — подхватила Галина Максимовна.
— В воскресенье работаем последний день, — сказал Антон. — Если найдём, то найдём, а если нет, — бригадир развёл руками, — то уж не обессудьте. Соберите на помощь как можно больше людей. И обязательно скажите своему соседу, Афанасию. Толковый мужик. Работящий. И главное, он как и вы, верит в успех.
— Да, конечно, — согласилась Галина Максимовна. — Я постараюсь собрать людей. И Афанасию скажу.
Галина Максимовна шла по улице, опираясь на костыль. Свернула к дому с палисадником и скворечниками. Вошла в ограду и спугнула стайку воробьёв и синиц, кормившихся на доске, подвешенной прямо у входа в веранду. Поднялась на веранду. Постучала в дверь.
— Войдите! — услышала в ответ женский голос.
Вошла в просторный дом с широкой русской печкой у входа. На кухне — хозяйка. Это Маргарита Куликова, щупленькая смуглая женщина. Миловидная и добродушная. Чистит картофель у кухонного стола.
— Здравствуйте. Георгий дома?
— Дома, — приветливо с улыбкой ответила хозяйка. — Георгий, где ты там! — хозяйка заглянула в комнату и повернулась к Галине Максимовне. — Проходи, Максимовна, садись.
— Спасибо. Я на минутку.
Из комнаты вышел Георгий — подтянутый мужик средних лет.
— Я к тебе с большой просьбой, Георгий, — сказала Галина Максимовна. — Завтра водолазы работают последний день. Надо побольше людей долбить проруби.
— Я знаю. Вся деревня об этом толкует.
— Как у тебя завтра со временем?
— Да какое это имеет значение! — сказал Георгий. — Раз так стоит вопрос, все дела в сторону. Во сколько надо быть?
— Сбор в семь утра. У конторы леспромхоза.
— Буду как штык. Не сомневайся.
— Садись, Максимовна, отдохни, — сказала хозяйка. — Я чай поставлю.
— Ой, что вы! Мне некогда рассиживать. Ещё полдеревни надо обойти.
… Другая добротная усадьба. Но без скворечников и птичьих кормушек. На кухне сидят хозяйка Марина Макарова и её восьмилетняя дочь Людмила. Лепят пельмени. Хозяин сидит, развалившись, у печки. Читает газету.
— Тимофей, — сказала Марина, глядя в окно. — По твою душу идут.
Тимофей поднялся с лавки и увидел Галину Максимовну.
— Э, нет! — сказал он. — Я на это дело не подписываюсь. Меня нет дома.
Скрылся в комнате и спрятался за занавеску. Марина с укором посмотрела на него. Он прижал палец к губам, когда раздался стук в дверь. Стоит за занавеской, слушает.
— Здравствуйте. Я к Тимофею.
— Проходи, садись.
— Ой, нет. Сидеть некогда. Собираю людей на помощь.
— Я скажу ему.
— Спасибо, Марина. Я пойду. Сбор в семь утра у леспромхоза, — добавила уходя, Галина Максимовна нарочито громко, словно чувствовала, что Тимофей стоит в соседней комнате за занавеской и слушает.
Когда хлопнула дверь, Тимофей вышел в кухню.
— Бесстыжая морда, — сказала в сердцах Марина. — Человек из последних сил выбивается, а ты, свинья, наел харю, растрясти своё пузо не хочешь.
— Да я это…
— Чего это?
— Дрова остатки хотел исколоть завтра.
— Совесть у тебя есть? Скотина ты безрогая. Скажи, совесть есть у тебя?