Вокруг себя я не увидел ничего нового. Всё та же палата, всё так же в окно пробивался рассвет, разгоняя ночную мглу. Странно, я кажется примерно в это время сюда и приехал, неужели я проспал целые сутки? После ночного кошмара, я не чувствовал привычной утренней бодрости, был разбитым и вялым, но мучавшие меня вопросы о происходящем, заставили найти в себе силы, и попытаться встать.
С большим трудом, но мне это удалось. Каждое движение отдавалось дикой болью в рёбрах справа, а также головной болью. Немного ныли в разных местах руки и ноги. Подойдя к окну, я увидел скудный пейзаж — цветущая вишня на небольшом газоне с клумбами, глухая стена в двадцати метрах прямо напротив окна, да крыльцо центрального входа в больницу внизу справа. Разглядеть надпись на вывеске было практически невозможно из-за густой тени, придётся подождать, пока совсем рассветёт. Небольшая палата, окрашенные в светло-бежевый цвет стены, кровать, узкий шкаф и небольшой столик со стулом. Зато чисто, аккуратно, не как в обычной районной больнице, скорее ближе к нашим вип палатам. Вполне может оказаться, что это частная клиника, потому и врачи столь непривычной наружности. Тогда остается вопрос — что со мной произошло и что я тут делаю?
Как я ни старался, события, предшествующие моему появлению здесь, были покрыты мраком. Рассвет окончательно победил ночь, и, решив повторно выглянуть в окно, я поразился неописуемой красоте цветущей вишни. Странная она какая-то, по количеству цветков на голых ветках больше похожа на сакуру. Проведя взглядом чуть дальше, я снова заострил свое внимание на вывеске, и не поверил своим глазам — надпись на ней была сделана иероглифами! На русском языке я надписей не увидел. Иероглифы знакомые, в последние годы я взялся изучать японский язык, это были именно они.
Вот и пригодилось умение, где не ждали. Итак, читаем — «Университетская больница Осаки». Ити его мать! Это что, чья-то нелепая шутка? Бред какой-то! Зато сразу понял, почему азиатские лица у врачей — это как раз-таки коренное население, а я здесь не местный. Но как же меня так угораздило? От множества вопросов без ответа, в горле пересохло. Срочно попить и умыться, может тогда начну лучше соображать.
Где же умыться? А, вон небольшая сливающаяся со стеной дверь возле шкафа, видимо удобства за ней. Влетев в небольшой, но очень удобный санузел, я сразу же бросился к крану, и жадно присосался к нему. От холодной воды свело зубы, и я плеснул ледяной водой себе в лицо, стараясь не намочить повязку на голове. Да, голова определенно стала более ясной. Закончив умываться, я протянул руку за полотенцем и опешил. Моя рука, но не моя рука, странная дилемма. Подняв глаза выше, я наткнулся на зеркало над умывальником. Твою мать, кто в нём? Это молодое худое азиатское лицо, с узкими глазками и забинтованной головой. Оно не моё! Да что здесь происходит в конце концов?
Тут за спиной я услышал, как открылась дверь, и молодой, непривычно высокий женский голос что-то начал вещать.
— Канэко-сан, что Вы себе позволяете? Почему встали? Немедленно в кровать! — похоже она обращалась именно ко мне, причём сделала это точно на японском. И я всё понял!
— Что? — только и смог выдавить я из себя. Тоже на японском.
— Врач запретил, чтобы Вы вставали, Вам необходимо лежать! Отдых в Вашем состоянии просто необходим! — Снова довольно строго произнесла симпатичная японская девушка в белом халате, а ее глаза гневно сверкнули. Потом, немного успокоившись, она добавила: — Пожалуйста, лягте в кровать, иначе доктор Фурукава будет на меня ругаться.
— Извините меня, — слегка запнувшись, я посмотрел на её бейдж.
«Хасимото Юко» прочел я. Так, пора включать мозг, помню из обучения, что обращение очень многое значит в этой стране.
— Хасимото-сан, я не могу позволить, чтобы Вас из-за меня ругали, — сказал я, и поклонился. Только сейчас понял, что я в белоснежной больничной пижаме. — Я сейчас же лягу в кровать, просто пить очень хотелось. И скажите пожалуйста, где мои вещи?
— О вещах Вам пока рано говорить, это уже с разрешения доктора, — глаза девушки немного смягчились, и её серьёзное лицо сразу стало открытым и до невозможности милым. Однако она продолжала коситься на кровать, и я поспешил лечь как мне было велено. Очень вовремя, так как в эту самую минуту в палату зашел уже знакомый мне врач.
— Добрый день, меня зовут Фурукава Садао, — представился тот самый здоровяк, которого я первым увидел после своего «пробуждения». — Я хирург, который Вас оперировал. Как вы себя чувствуете?