Все машины – из которых я пока наблюдал только две, приземлились в квартал одноэтажных халуп бедноты на окраине, который выглядел непривлекательно и до вторжения. Сейчас же, изуродованный проплешинами пожаров и широкими щупальцами слизи, тянувшейся из-за стен имперского завода, выглядел и вовсе филиалом ада.
Стрельба понемногу утихла – то и дело раздавались короткие отсечки очередей с соседних улиц, где приземлились остальные машины. Звуки шагающих шатов – вой сервоприводов и мягкие удары механических ног в землю, я также слышал хорошо – но не мог понять, сколько машин добралось до окраин города. В поднимающимся над домами дыму и пылевой завесе слева и справа я видел пока – периодически - только три силуэта, и в звуке шагов машин не мог понять, есть ли еще шаты поблизости. Можно было, конечно, спросить у Картера, но бывший сержант конфедератов был полностью вовлечен в происходящее – так что дергать его вопросами мне казалось глупой затеей.
Картер между тем не переставая отдавал приказы – и десантировавшиеся группы растекались по улицам, занимая позиции среди полуразрушенных домов. Приземление именно здесь, в окраинных кварталах, было частью плана. Конечно, на первый взгляд упасть с небес прямо на административный корпус, чтобы попасть на нижние, закрытые уровни рудника, а после добраться до хранилища, на первый взгляд выглядело более простым исполнением. Но мы были на списанных 57-м легкодрагунским полком шатах четвертого поколения, которые по маневренности значительно уступали крылатым тварям термитов – и шанс успешного приземления в нужной точке был исчезающе невелик.
Использовать же имперскую технику нам было нельзя – ведь любая просочившаяся информация о прямом участии септиколийских вооруженных сил в переговорах с умниками может обернуться нежелательными последствиями огласки. Огневая мощь шатов четвертого поколения же, выступающих в роли поддержки, давала нам небольшой, но все же шанс - высадившись на окраине города, достичь необходимой точки – проникнув на территорию административных корпусов рудника.
Небольшой шанс был, но все же участие моей команды смертников в вылазке мероприятием было больше показательно-политическим, для создания красивой картинки. К законсервированным умникам должны были гарантированно проникнуть клоны из числа личной гвардии Мальозы совсем не здесь – в других местах, где также имелись подземные хранилища. Притом сделать это не с наскока, как мы – демонстрируя слабоумие и отвагу, присущее представителям цивилизации, только что покинувшей нулевой уровень развития. Клонированные «специалисты» Мальозы должны были попасть на базы хранения через скрытые подземные пути одномоментно с тем, как все пять каргарианских отрядов – включая наш, погибнут.
Оглядываясь по сторонам, я ожидал увидеть атакующих термитов, в анклаве которых мы приземлились. Но после уничтожения первой волны – атаковавшей нас группы, достаточно небольшой по количеству, никого рядом не наблюдалось, и даже хлопающие звуки перепончатых крыльев исчезли, а летающих тварей больше видно не было. Зато стал громче воющий звук раскручивающейся многоствольной пушки, и по резкому окрику Картера каргарианцы потеснились. «Синти Сэй», на которой мы прибыли, прошагала вперед, передвигаясь с завораживающей плавностью, неожиданной для столь большой механической машины. Я первый раз видел шат в подобном виде, и даже засмотрелся.
Встряхнуться меня заставила еще одна резкая команда, и следом за шагающим шатом двинулись каргарианцы, выстроившись в две колонны, одна из которых следовала по следам «Синти Сэй», а вторая за «Манивой» - вторым шатом. Сам я как-то вдруг оказался между колоннами в окружении полутора десятка каргарианцев – которые явно получили приказ меня защищать – теперь я смотрел на мир поверх их плеч и края активированных щитов.
Двигаясь по улицам, мы несколько раз проходили по щупальцам слизи, которые мерзкой паразитарной массой устилали улицы. Ступать по губчатой плотной массе, напоминающей органическую слизь, было опасливо неприятно. Вот только в моих воспоминаниях ковер садов дьявола был похож на вывернутую шкуру огромного животного, блестя на солнце органической слизью; сейчас же из хищного, захватывающего территорию растения словно ушла жизнь – ковер по ощущениям казался и не таким упругим, большинство пор забила пыль, а яркий, наполненный багровый цвет стал теперь темным, практически слившись с черными жгутами вен, которые уже не были такими толстыми.