Викто́р и так в машинном постоянно находится. Как крот в родной норе. Подышать свежим воздухом и то редко на палубу выходит. Была б какая течь в трюме, или ещё какие-то важные неполадки с механикой — тут же доложил бы. Скрывать бы такое он бы не стал. Или сам, или через переговорник. У нас с этим строго дело поставлено, скрывать нечего, под воду уйти или сгореть проще простого, если что не так.
И Алина, внучка, как только чуть-чуть светлее стало, и сама она от этого нелепого временного «сна» очнулась — к Сабине в мою каютку рысью кинулась. К самому своему и нашему дорогому сокровищу, как она там, малявка- кэшкэне? Салям, наш матрос, так и он также, и тоже без всякой команды — на меня лишь глянул, и сразу же все палубные и трюмные помещения побежал осматривать, всё ли там у нас в порядке. Команда! Горжусь! Я ж не шучу нисколько — как один механизм мы, с полуслова и полувзгляда. Я только подумал — а они уже исполняют. Ну а мне, стало быть — внешнюю обстановку оценить остаётся. По должности положено. ну а уж раз положено — ешь, в смысле — выполняй. Чем я и занимаюсь.
И, наверное, собрать всех на палубе вскоре сто́ит — посоветоваться точно не помешает. Рассказать, что да как. Все мы теперь где-то… Вместе. Катер и команда. В незнакомом никому из нас месте. Так что самое тревожное состояние на борту. Так и буду считать, пока хоть что-то лучше не проя́сниться. Не совсем уж боевая, или там пожарная, тревога, но где-то очень уж близко к тому. Да, конечно, все, самые важные для всех нас решения, принимать именно мне, и брать на себя всегда ответственность тоже мне же, то так. Потому как я тут Капитан, но и людей иногда послушать не помешает, может что-то дельное и они подскажут. Да и вместе мы теперь в одной непонятной
Уж очень вокруг как-то не того… по ощущениям. Шли-то мы к заветной знакомой стоянке в первой половине дня, почти к обеду туда уже и прибыли бы. Столы б там накрыли, «поляну» для гулянки начальственной, то да сё. А тут-то почему-то вокруг нас вновь раннее утро разгорается… Куда остальной день мимо нас улетел? Был ли он? Да и берег знакомый, похоже, тоже где-то не здесь. Туда же, исчез… Ну и дела…
Да и просторы тут… НЕ речные. Совсем не речные, не они! Оромные водные пространства вокруг. В Волжско-Камском или, Куйбышевском, как его ещё традиционно называют, водохранилище, просторы-то тоже, конечно, велики. Берега-то ох и далёко друг от друга раздаются. Да, порой, так, что в иных местах их с одного до другого и не видать волвсе, что левый, что правый. Как в настоящкем море там себя ощущаешь, но, по сравнению с тем, что вокруг здесь и сейчас вижу… Всё ж отличается! Всё! Как понял? Горизонт-то тут другой… И, как погляжу, вовсе и напрочь мне незнакомый, как и островки эти, те, что видим поблизости. В дальнем далеке и ещё вон там и там они есть. Но нам и тех, что тут, пока что, для начала, достаточно.
Попробуем сравнить? Ну а что ещё нам остаётся? Наблюдаю за морской акваторией, а сам тяжкую думу думаю…
В древние времена и наша Кама имела несколько названий. В том числе ее называли Иделем (как и одноименный город на её берегах). У разных соседних народов бытовали и такие её топонимы: Буджим-кам (удмурты), что значит «белая река», Шур Атал (чуваши), Чолман-вис (черемисы и татары-булгары). Но тут-то расстояния больше, много больше… чем там у нас.
Волгу-то нашу, Итиль-реку, я хорошо знаю, особенно свой её участок. Изучил уж, назубок знаю. За столько-то лет, что я по Реке хожу. И по карте знаю, и так, своими глазами. Опыт! Да и нижнюю Каму, тоже. Чать, знакомо и там, мне и нашему катерку, всё. Абсолютно всё, и это не шутка, на самом деле так. И островки все — тоже, и большие, что много лет уже сформировались, и все малые, временные. Много где были и трудились вместе. Исходили всё тщательно, вдоль и поперёк, и много раз. В нашем порту практически с закрытыми глазами соорентируюсь, все мели и глубины, все створные знаки по берегам, все бакены и прочую водную обстановку за столько-то лет работы на воде окрест назубок выучил. Да не только я один, вся команда. В любую погоду и время года соорентируюсь.