Итак, «шесть месяцев ужасной жизни в этом море», как признается Камоэнс в письме другу, миновали, под ногами была твердая земля. Что сулило ему пребывание на ней? Что ожидало в неведомой стране?
Встретили «Сан-Бенто», единственный в том году корабль, прибывший из метрополии, торжественно и радостно, как обычно встречали посланцев с родины. Но почести и восторги первых минут быстро миновали, и вновь прибывшие оказались в обстановке далеко не столь благоприятной, как им рисовалось. Хочешь не хочешь, пришлось изведать прелести колониальной жизни.
Когда солдаты, перенесшие многомесячное плавание, сошли на берег, они имели довольно жалкий вид. Большинство так исхудало, что походило на тени, многие болели цингой, страдали от других болезней. Одежда износилась и выгорела от солнца и соли. У них не было даже денег, чтобы досыта поесть в первый день приезда. Так говорит в своих «Воспоминаниях солдата, сражавшегося в Индии» Родригеш да Сильвейра. «Сойдя с корабля и получив свою долю обильнейшего салюта и почестей, тот, у кого не было денег или друзей и родственников, нередко первую ночь после приезда должен был спать на папертях в церквах или на судне, стоявшем в гавани пустым, и чувствовал он себя таким бедным и несчастным, словно после долгих странствий по морю попал во вражеский стан.
Чтобы как-то поддержать себя и не умереть с голода, приходилось нести в заклад плащ и шпагу. Расселяли обычно солдат в хижинах по четверо или шестеро, где они и жили, худея и хирея от голода, так что многие под конец заболевали и умирали».
Предоставленные самим себе, презираемые колонистами и местными жителями, эти несчастные были хуже «бессловесной скотины в этом славном Гоа».
К счастью Камоэнса, в Гоа у него оказалось много добрых друзей и почитателей, тепло встретивших поэта. В городе жили и некоторые из его родственников. Все он и старались проявить заботу, создать сносные для него условия.
Придя в себя и отдохнув, Камоэнс начал знакомиться с жизнью колонии. К этому времени Гоа называли не иначе, как «Золотым Гоа». И в самом деле это был один из богатейших городов мира, центр заморской восточной португальской империи. Власть вице-короля, управлявшего ею и сменявшегося каждые три года, была, по-существу, безраздельной от Индии до Восточной Африки и Молуккских островов.
Очень скоро Камоэнс постиг социальные и прочие контрасты колонии, о чем свидетельствуют следующие его слова «Об этой земле могу вам сказать, что она — мать для подлых и презираемых и мачеха для честных людей. Потому что те, кто устремляется сюда в поисках денег, всегда ухитряются удержаться на поверхности, как мыльные пузыри, но те, кто приезжает сражаться с оружием в руках, часто погибает и море выбрасывает на берег их тела».
Напомню, что Камоэнс прибыл в Гоа в качестве солдата. Это значило, что ему предстояло быть участником военных экспедиций португальцев. И уже вскоре поэт поднимется на борт судна, чтобы принять участие в морском походе против одного непокорного местного властителя. Затем он плывет с армадой на север, где португальцы, в районе Персидского залива, намеревались настичь и уничтожить давно допекавшего их пирата Али-Шелоби. Поэт посетит города Ормуз и Маскате, избороздит Аравийское море. Во время погони за другим знаменитым пиратом Сафаром Камоэнс окажется на мысе Гвардафуй, на восточном берегу Африки. Здесь он станет свидетелем гибели от болезней (тифа, а возможно, чумы) многих своих соотечественников. С болью и скорбью поэт говорит об умерших товарищах, навсегда оставшихся в этом пустынном и зловещем месте, «где ни птица не пролетит, ни зверь не рыщет» и где он чувствовал себя «презренным земляным червем», жалким и беззащитным.
Несмотря на такую ужасающую обстановку, Камоэнс продолжал работать над «Лузиадами». Как говорит один из его биографов, «опыт, полученный на Востоке, достался ему дорогой ценой — кровоточила его душа, кровоточило тело, моральные и физические страдания были неописуемы, но зато во время беспокойных досугов в этом затянувшемся плавании по бурному морю он превращал этот опыт в поэму, применяя то, что он видел и чувствовал к историческим фактам, к той грандиозной эпопее, которая, будучи написана кровью и страданиями, приобрела прочность на века».
Прошло два года. Камоэнсу оставалось по условиям контракта служить еще три. Сидеть без дела солдату тогда не приходилось. Алчные колонизаторы, порядком истощив и разграбив индийские города, где они имели фактории и крепости, выискивали новые источники обогащения и эксплуатации. И захватнические экспедиции следовали одна за другой. Однако простые солдаты, которые мало что приобретали во время походов, всячески увиливали от службы и частенько исчезали накануне отплытия судна, предпочитая оставаться в нищете, зато в безопасности. Некоторые с бо́льшей охотой самовольно шли в наемники, которым прилично платили, особенно стрелкам и артиллеристам, восточные владыки, постоянно враждовавшие между собой. И случалось, что португальцы сражались против португальцев, выступая на стороне местных царьков. На дезертиров устраивались облавы, их сажали в тюрьмы, в цепях отправляли на корабли, но ничто не могло остановить солдат, которых заставляли рисковать жизнью, ничего не давая взамен. Не удивительно, что они предпочитали нищенствовать и воровать, нежели помогать обогащаться своим командирам.