Алику вдруг пришло в голову, что, возможно, этот район пострадал во время войны. Может быть, именно здесь проходила вражеская армия во время сражений. Люди или умерли, или ушли, оставив свои дома. И лишь немногие остались здесь. Наверное, им больше некуда было идти. Но никто этого точно не знает. Может, война, может, наводнение. А может быть, просто недостроенный район, строительство которого решили забросить.
Среди всех этих серых бетонных коробок с квадратными дырками без стёкол виднелось здание, которое резко выделялось на общем фоне. Это был большой жёлтый дом, состоящий из пяти этажей. Его стены были облезшие и старые, и сквозь жёлтую краску тут и там проглядывали серо-бурые кирпичи. Его стены немного покосились, видно, от старости, и казалось, что дом слегка сгорбился, как уставший старик. Но несмотря на это, он выглядел куда нарядней своих соседей. Во всех его окнах блестели стёкла, и почти за каждым стеклом виднелся старенький тюль, а кое-где даже цветы в горшках. Дверь его подъезда была крепкой, блестящей. Казалось, её покрасили совсем недавно. Около этого дома было несколько клумб с маленькими, но красивыми цветами, а неподалёку от них стояла маленькая голубая скамейка, тоже недавно выкрашенная. Этот дом казался пришельцем, яркой золотой рыбкой, приплывшей в царство сонных серых крабов, павлином среди уличных голубей. Конечно, этот павлин не был идеально красивым, но этого и не требовалось. В окружении мрачных серых коробок сгорбленный жёлтый дом казался архитектурным произведением искусства. Им хотелось любоваться, сравнивая его с соседними домами без стёкол.
- Интересно, почему за этим домом ухаживают, а за другими нет? – задумчиво спросил Алик.
Витя равнодушно пожал плечами.
- Честно говоря, понятия не имею. Да мне и неинтересно. Мы ведь пришли не дома смотреть, а собаку искать.
Алик огляделся по сторонам. Как только он отвернулся от жёлтого дома, у него сразу же закружилась голова от обилия серого цвета и чёрных квадратных дырок в домах.
- Где же её тут найдёшь? – растерянно проговорил он. – Район хоть и заброшенный, но большой. К тому же, все дома такие одинаковые… мы обязательно тут заблудимся, говорю тебе.
Витя беспечно махнул рукой.
- Ничего, я тут был несколько раз. Раньше здесь жила моя бабушка.
- Правда? – удивился Алик. – А я думал, что тут живут только бандиты и цыгане…
Витя сердито воззрился на него и ничего не ответил. Алик смущённо помолчал, затем сказал:
- Ну, давай искать Никки.
Витя кивнул.
- Давай. Пожалуй, стоит начать с обхода района.
- А потом? – на всякий случай уточнил Алик.
- Потом будем обходить дома. В большинстве из них никто не живёт, поэтому никто не будет нам мешать.
Алик не на шутку встревожился.
- Мы ведь двести лет будем всё тут обходить, - сказал он. – А я хотел вернуться домой к обеду.
Вите это, видимо, не пришло в голову. Он задумчиво поджал губы и скрестил руки на груди, что-то прикидывая в уме.
- Тогда я не знаю, - сказал наконец он. – Как же нам найти Никки?
- Может, мы будем звать её по имени? – предложил Алик. – Если она действительно где-то здесь, она услышит и прибежит.
- А если она где-нибудь застряла? Если её чем-нибудь завалило? Тогда она не сможет к нам прибежать.
- Ну, тогда она залает, - ответил Алик. – Она залает, мы её услышим и придём.
- А если не залает? – продолжал напирать Витя. – А если её чем-то придавило, и она потеряла сознание?
Теперь уже Алик сердито посмотрел на друга.
- Ну, тогда я не знаю! – воскликнул он. – Но мы всё равно не сможем обыскать все дома. На это уйдёт лет двести.
Витя вздохнул и согласился. Он согласился с другом, сказав, что тот прав, и все дома им всё равно не обыскать, и для начала лучше будет обойти район, зовя Никки по имени.
Мальчики так и сделали. Они обошли весь район, обошли все эти одинаковые квадратные дома, громко зовя Никки. Они потратили на это полтора часа, и несколько раз чуть было не заблудились. Но Никки нигде не было. Никто не выбегал из-за угла с радостным лаем. Было тихо, как в пустыне. Казалось, жизнь действительно замерла в этом забытом уголке города. Из окон не высунулась ни одна ворчливая бабка, и не заявила, что нельзя так громко орать, ибо она хочет дожить остаток жизни в тишине. Казалось, замерли даже те немногие обитатели этой глуши, которые здесь жили.