– Так никто не знает, даже Софа! У нее еще жениха нет, а моему Жорику нужен новый костюм! Он не спрашивает, что мне нужно! Зачем я его терплю, скажи! – Луиза усаживалась на диванчик и пила кофе.
– Он у тебя очень талантливый. Ты сама это всегда говорила, – напоминала тетя Венера.
– Да, он такой, – кивала Луиза. – Но многие талантливые люди умирали не своей смертью, можно, мой Жорик тоже так умрет? Я еще смогу выйти замуж! Аслан, ты же можешь так нечаянно его порезать, чтобы наверняка? Очень тебя прошу. Не ради меня, ради моих детей.
Выяснялось, что Жорик захотел себе новый костюм, чтобы переехать в город. Жорик, надо признать, был талантлив во всем – умел играть на осетинской гармошке, фортепиано, петь, произносить красивые тосты, танцевать. Его часто звали на свадьбы, чтобы, так сказать, расшевелить гостей. Жорик умел быть обаятельным, зажигательным. Но масштабов села ему показалось мало, и он стал мечтать о карьере в городе. Луиза с тремя детьми в его новую жизнь не очень вписывались, и Жорик решил уехать один.
– Как он посмел даже подумать в ту сторону? – Луиза начала плакать. – Разве он не заслуживает смерти?
– Конечно, заслуживает, – горячо заверила тетя Венера. – Только кто его ждет в городе? Никто не ждет. Пусть поедет, его там на место поставят, и он скоро домой вернется.
– Когда? – Луиза все еще плакала.
– Да недели не пройдет! – заверила ее тетя Венера. – Мужчины, они всегда одинаковые. Им никогда не хватает того, что имеют.
– Он мне изменит! Я это точно знаю! – прокричала в отчаянии Луиза.
– О, я тебя умоляю. Он не сможет тебе изменить. Иначе зачем он просил Аслана покрасить ему волосы? Чтобы казаться моложе. Если хочешь покраситься сверху, значит, снизу не все в порядке, – пожала плечами тетя Венера.
Луиза снова горько зарыдала, подтвердив догадки тети Венеры.
Все случилось так, как и было предсказано. Жорик уехал в город навсегда и вернулся через три дня. Валялся в ногах Луизы и заверял, что больше никогда ни за что не уедет.
Я умоляла дядю Аслана дать мне возможность побрить кого-нибудь.
– О, дорогой, пусть девочка потренируется на моем Жорике, – попросила Луиза.
– Ты уверена? – удивился дядя Аслан.
– Детка, дядя Аслан научил тебя точить лезвие, да? – ухмыльнулась Луиза.
– Ты же его простила! – воскликнула Венера.
– Да, но пусть еще немного пострадает. Аслан, разреши девочке побрить моего Жорика.
Я побрила Жорика. Делала все настолько аккуратно, насколько могла. Ни одного пореза. Жорик остался доволен, а Луиза расстроилась.
– Жаль, я надеялась, что ты его зарежешь. Ты же ребенок, тебе бы ничего за это не было.
Я представила, как провожу лезвием по шее дяди Жорика, и у меня затряслись руки. Тетя Венера даже сварила мне кофе на молоке, чтобы я пришла в себя. И плеснула немного араки – аналога водки, только намного крепче. Я сделала глоток и закашлялась.
– Такое с непривычки часто случается, – заметила тетя Венера, постучав мне по спине.
Странно, что я не спилась в школьном возрасте, учитывая, что арака считалась средством от всего и сразу – внутрь и наружно: и успокоительное, и наркоз, и антисептик. На компрессы от кашля тоже можно, но лучше тройной одеколон.
Дядя Аслан научил меня стричь. Впрочем, он предпочитал всего одну форму стрижки для мужчин, так что я быстро запомнила. Но на дяде Жорике практиковаться отказывалась наотрез, хотя Луиза очень просила. Наверное, надеялась, что я хотя бы ухо ее мужу откромсаю. Я стригла и самого дядю Аслана. Он всегда хвалил. Еще говорил, что у меня легкая рука – волосы быстро отрастают. Но самое интересное началось позже, когда дядя Аслан стал учить меня смешивать краски. Это тоже было страшной тайной, которую я поклялась хранить: для верности даже прикоснулась к точильному ремню, держа в руках ножницы, которые мне торжественно вручил дядя Аслан. Тетя Венера прослезилась и испекла по такому случаю домашний «Наполеон». Кажется, я съела сразу половину торта – ничего вкуснее в жизни не ела. В нашем селе торты украшали розочками из масляного крема, а внутри всегда был размякший от варенья в качестве начинки бисквит. Я не любила ни варенье, ни кремовые розочки, а «Наполеон» тети Венеры был не сладким, не приторным, а нежным.
Дядя Аслан завел меня на крошечную кухоньку, в которой тетя Венера уже все разложила – кусочки ткани, лимон, соду и много чего еще. Дальше я стояла с открытым ртом, пока дядя Аслан опускал кусочки в разные растворы. Это было настоящим волшебством.
– Всегда хотел красить не волосы, а ткани, – признался он. – Смотри, какой красивый цвет.