Мужчина ведёт меня в сторону ещё только начинающего своё благоустройство заднему дворику. Всего два человека сейчас трудятся около ограды, высаживая кустарники. Но нас они, к счастью, не слышат.
— Он так её ненавидит, что всех её родственников под одну гребёнку метёт? — задаю вопрос, виновато смотря на свои руки. — Но я ведь ничего не делала. У нас просто одна кровь в венах. Ну… и я была её любимой племянницей. Да и только!
— Она причастна к смерти его матери, Рори, — мягко отвечает Карим, сменив недовольство на сочувствие. — Представь, что кто-то причинит смерть тому, кого ты любишь. Будешь ли ты любить этого человека и всё, что связано с ним?
— Не думаю, — вздыхаю, признаваясь в очевидном. — Шансов никаких, да? Лучше уйти сейчас, пока он не знает? Уйти и… — слова даются с трудом, а мысль об этом так и вовсе является болезненной и практически смертоносной.
— Он догадывается о чём-то, Аурора, — продолжает мужчина. — И рано или поздно, Марк, он докопается до правды. И тогда тебе будет несладко. Будет беда. Цунами, которое ты сможешь не осилить.
— А дядя Алим говорит, что он может ко мне привыкнуть, и потом, шанс на то, что он меня отвергнет, станет минимален, — хватаюсь за эту мысль, потому что она даёт хоть какой-то шанс, что у нас с Марком может что-то выйти.
Он явно неравнодушен ко мне. Он хороший человек. Хоть и с тараканами в голове, но он и правда очень хороший. Как и дядя Алим. Они вообще очень похожи. Как и внешне, так и внутренне. За время работы с Марком я убедилась в этом на сто процентов. А его рабочий тиранизм — так и вовсе черта Алима. Тётя рассказывала, что раньше он заставлял своих работников по сто раз всё переделывать заново, если хоть один шов выходил косым.
— Так себе план, Рори, — поджимает губы Карим. — Или же он привяжется к тебе и когда узнает правду, то она сделает ему в сто раз больнее. Потому что скрывала, потому что обманывала. Потому что ты будешь ему важна. А предательство близких всегда хуже, чем девушки, которую он знает меньше месяца.
— И что бы вы сделали на моём месте? — интересуюсь, потому что сама себе уже всю голову в машине сломала и ни к чему толковому не пришла.
— Может просто исчезнуть из его жизни? — подкидывает вариант, который я тут же отметаю. Я думала об этом, но не могу. Не хочу, если быть точнее. Заставить себя можно. Уехать. Но сердце всё равно останется с Лапочкой…
— Мне некуда идти пока, — с печалью произношу. — Отец в тюрьме. Мама и отчим… туда я точно не вернусь. Здесь, в России, я живу на служебной квартире, которую мне дядя Алим выделил. И даже работу мне дал он. И всё это в России, вокруг Марка крутится.
— Хм-м… ты можешь переехать в мою квартиру, которую я буду скоро на продажу выставлять. Месяца три у тебя точно будет, — предлагает. — А работу… могу что-то среди друзей подыскать. У меня сейчас вакансия замерщика только свободна, но не думаю, что тебе подойдёт.
— Я могу подумать? — спрашиваю, и он кивает, но явно нехотя. — Просто… просто… — пытаюсь объясниться, но этого не требуется. Он и так всё понимает.
— Просто тебе нравится Марк? — бьёт вопросом под рёбра.
— Как? Как ты понял?!
— Ничто иное, как любовь, не может заставить человека отказаться от безопасности, — хмыкает с улыбкой. — А так я лишь предположил, а ты подтвердила мои мысли. Хотя могла соврать, и я бы не догадался. Алим знает о твоих чувствах к его сыну?
— Нет.
— Марк?
— Ему уж точно знать об этом не нужно! — восклицаю. — Он тот ещё…
— Любитель женщин? — заканчивает за меня, когда я не могу подобрать слово. — Это да… Здесь он в отца. Тот в молодости тоже кутить любил, и не по-детски. Как посмотрю на него сейчас и вспомню, что этот интеллигент делал в молодости, так даже не верится, что сейчас именно этот человек с детьми нянчится с такой нежностью и любовью.
— Тётя рассказывала, — вспоминаю с тёплой улыбкой. — И о том, как они познакомились, тоже. Так что можешь не говорить. Я всё знаю. И даже видео видела. Лучше бы не видела! Травма на всю жизнь! — хохочу, а перед глазами дядя в модном в то время костюме и причёской. И глаза, как у Дьявола, что девушек развращает.
— Так значит, от Марка уходить не хочешь? — подытоживает Карим. — Но при этом нужно от него втайне сохранить твоё родство с Розали?
— Ага. Не выйдет?
— Почему не выйдет? — тянет задумчиво. — Если как-то убедить Алима, Мириам, Алису, её отца, мачеху и мужа молчать, то, может, и получится. Сам я лезть не буду. А жена моя вообще в эти дела не вникает. Она знает о тебе, знает о племяннице Розали, но не связывает эти две личности в одну. Так что со стороны моей семьи угроз нет. А вот Лапины для тебя опасны.