Леонатос: Как того требует Кровавый бог. Говорят, ему все равно, откуда льется кровь. Полковник, мы выведем вас и ваших солдат отсюда, если это возможно.
Тибальт: Тогда я надеюсь, что у вас есть очень хороший план, капитан.
Пришла ночь, а вместе с ней и тьма. Эйдолонская ночь проникала даже в эти подземные лабиринты, тени расползались, а крики вдали, казалось, были переполнены уже не столько болью, сколько страхом одиночества.
Те, кто был способен спать, нашли себе угол в разрушенном соборе и забились туда. Большинство стояло на страже или молилось.
Леонатос: Брат Клотен, когда ты последний раз спал?
Клотен: Космическому десантнику много сна не нужно, капитан.
Леонатос: Даже наши возможности ограничены. Подремли пару часов. Если на нас нападут, гвардейцы нас предупредят, а мне нужно, чтобы ты был полон сил.
Клотен: По правде говоря, мысль о сне вызывает во мне неприятие. Начались видения.
Леонатос: Видения Сангвиния?
Клотен: Я смотрю через его глаза. Я вижу лицо Хоруса, магистра войны, и я чувствую, как его когти рассекают мою плоть. В мгновение между сном и пробуждением я не знаю, кто я: брат Клотен или примарх Сангвиний. Я не знаю, что могу сотворить в это время. Капитан, я знаю, что мы должны не ведать страха, и мне стыдно использовать это слово, но я боюсь того, что может случиться в следующий раз, когда я погружусь в полусон.
Леонатос: Ты знаешь, что мы не оставим тебя, брат. Мы свяжем тебя, если потребуется, но не отречемся, что бы Черная ярость ни сделала.
Клотен: Тогда я надеюсь, что буду помнить об этом, когда она в конце концов захватит меня.
Демоны снаружи
В ту ночь надзиратели Муула поджидали их снаружи.
Тела демонов бесконечно изменчивы, и эти приняли облик четырехногих созданий, краснокожих кентавров, с алой чешуей вместо шкуры и со скорпионьими хвостами.
Человеческие части их тел были мускулистые и гибкие, а из плоти выступали костяные шипы. Головы их венчали рога, а кожа на лицах висела лохмотьями, будто они надели рваные маски на свои настоящие лица. У большинства были хлысты и раскаленные штемпели для клеймления — орудия тюремщиков и палачей — и они хватали случайных узников своими когтистыми лапами и утаскивали в тень, чтобы разорвать их на куски и сожрать.
Многие янычары пали жертвами демонов в первые же дни своего заключения, поддавшись на провокации и вступив в открытый бой. А теперь гвардейцы пережидали бурю в соборе, сжавшись и молясь, чтобы и этой ночью демоны ограничились лишь насмешками.
Они собрались у окон собора, которые неведомым образом уцелели до этого момента. В окнах стояли витражи — шедевры какого-то безумного культа, абстрактными смешениями цветов изображавшие лишенную форм пустоту. А за ними вырисовывались тени демонов-надзирателей, и их слова гремели в ночи.
Первый демон: Люди 409-го! Без вас Империум охватило пламя! Терра пала, и пепел императора-трупа развеян в пустоте!
Второй демон: Присоединитесь к нам, насладитесь кровью! Вы можете стать завоевателями, героями, богами! Просто вступите во тьму и присоединитесь к нам, это же так просто.
Первый демон: Мы уже освежевали солдата, которого вы потеряли, и используем его шкуру как штандарт. И вы не помешаете нам так его осквернять? Отомстите за него, если смеете!
Тибальт: Я бы посоветовал вам не обращать на них внимания, Кровавый Ангел, но знаю, что это невозможно. Сламывать нам дух им нравится не меньше, чем смотреть, как мы друг друга убиваем.
Гвардеец: Полковник, сэр! Они у окон!
Тибальт: Не стрелять. Не забывайте, что нельзя им отвечать. Не доставляйте им этого удовольствия.
Первый демон: У нас есть замечательная камерка специально для вас! Мы можем держать вас живыми сотни лет!
Второй демон: За это время можно будет в полной мере проявить на вас нашу фантазию.
Клотен: Хотел бы я ответить на его слова парочкой действий!
Леонатос: Держи себя в руках, Клотен.
Второй демон: Что это я слышу! Космический десантник, один из лучших воинов бога-трупа? Какой приятный сюрприз!
Первый демон: Да к тому же Кровавые Ангелы! Ваальские собаки почтили нас своим присутствием! Каково это: быть величайшими воинами человечества, и при этом сидеть тут в ловушке, как крысы?