— Она бы погибла, ‑ упрямо настаивал Кис. ‑ Разве это честно — поймать его, позволив ему ещё кого-то убить? ‑ Он смотрел Дэйме в глаза, пытаясь донести до него свою точку зрения.
Прижимавшаяся к его боку яскедасу что-то пробормотала, и закашлялась.
— Что? ‑ спросил Кис.
Яскедасу посмотрела на него, затем зыркнула на арурими.
— Окозу, ‑ произнесла она сухим как напильник по битому стеклу голосом.
— Твоё убийство — это для меня не окозу, ‑ с чувством сказал Кис. ‑ И для тебя оно тоже не должно быть окозу, ‑ добавил он, тоже зыркнув на Дэйму.
Дэйма вздохнул:
— Ладно, ‑ сказал он арурими. ‑ Вы знаете, что делать. Обыщите местность ещё раз, затем возвращайтесь к патрулированию. Ступайте. ‑ Обращаясь к Кису и яскедасу, он сказал: ‑ Идём. Позаботимся о тебе, и высушим. А потом попробуем узнать, что ты видела.
— Я ничё не видела, ‑ прохрипела девушка.
— Я знаю, ‑ с бесконечным терпением ответил Дэйма. ‑ Но мы всё равно попробуем что-нибудь из тебя выудить.
Кис встал, и помог девушке подняться на ноги. Когда пошли вслед за Дэймой, дождь сначала стал капать реже, а потом вообще прекратился.
Той ночью Глаки не спалось. Наконец Трис удалось уложить её спать поздно вечером с помощью рассказов о своей жизни в Спиральном Круге. Она ощутила, как снаружи дождь приутих, затем полил сильнее, затем прекратился. В течение следующих двух дней дождя больше не будет; эта гроза уже уходила. Теперь, когда Глаки наконец заснула, Трис пожелала грозе доброй дороги, и расчесала Медвежонку шерсть, в чём он весьма нуждался. Чайм помогла в уходе за псом, её тонкие когти легко расправляли спутанную шерсть.
Когда часы пробили полночь, а Глаки даже не шелохнулась, Трис взяла Чайм. Измотанный процессом облагораживания Медвежонок храпел на кровати рядом со спавшей девочкой. Уговорившись как обычно с Фэрузой, и проследив за тем, как старуха поднимается вверх по лестнице к комнате Глаки, Трис усадила Чайм в перевязь у себя на спине, и вышла в Горшечный Переулок.
Воздух был прохладным и свежим, а исследовавшие Капик ветры — оживлёнными и любопытными. Трис сняла очки, и заткнула их за пояс, войдя в транс, который был ней необходим для прозрения на ветрах. Когда мимо неё начали течь цвета, движения и формы, она направилась в Капик. Она держалась глухих переулков, не желая отвлекаться на замаскированных арурими.
Ветры той ночью были интересными. Они пришли с северо-востока вместо обычного юго-востока. Она мельком увидела уходившие в небо горы со снежными шапками, крепости из красного камня, и маленькие, безумные джунгли, занявшие место сада среди сухих земель. Последний образ заставил её ахнуть от удивления. Джунгли были не только напитаны магией от листьев до корней, но магия была ей знакома: она принадлежала Браяру. Она бы очень хотела узнать, какое отношение к нему имело превращение сада в такой беспорядок, но ветер унёс этот образ прочь, когда она попыталась его удержать. Она со вздохом прислонилась к ближайшему зданию, подождав, пока снова не успокоится, затем пошла дальше.
Той ночью было проще видеть приносимые ветрами цвета и образы в менее людных местах. Свет факелов обесцвечивал её окружение. Чувствуя больше уверенности в своей способности находить дорогу, Трис направилась по Скорбной Улице, через лабиринт обходных путей и служебных переулков к Окрашенному Месту, затем по Улице Горя Пьяницы. Она видела очень мало людей, чего она собственно и добивалась. Это были пути, которыми ходили слуги, прасмуни, и те, кто вёл в Капике подозрительные дела. По мере продвижения вперёд воздух показывал ей всякое: шелестящий по руке женщины-мага шёлк, вспышка магии на покрытых хной кончиках пальцы, оживающая металлическая птица. Ей захотелось увидеть эту птицу.
«Не сегодня», ‑ сказала она себе. «Сегодня ты ищешь другое». Стоя на пересечении трёх улиц, она повернулась вокруг своей оси, широко распахнув глаза, ища любые намёки на присутствие Призрака. Вот: воздух, дувший вниз по Тупику Чайника, показал ей грязную руку, шарящую в рваной куртке. Рука вытащила оттуда жёлтую головную вуаль — вуаль яскедаси.
Призрак. Это был он. Он бежал прямо против ветра, который принёс Трис этот образ.
Она бросилась бегом, не отрывая взгляд от этого потока воздуха, следуя вдоль него в Тупик Чайника. Её стопы стучали по мостовой. Заворачивая за угол, она наступила на какой-то мусор, и поскользнулась — резкое движение оторвало образ от её глаз. Её предплечье схватила чья-то толстая ладонь. Её шею стянул жёлтый шарф.