— Так танцы, торжественная часть, игры и ужин ожидаются, — черт поклонился, скрывая за этим жестом беззастенчивую ухмылку.
— А ты чего зубоскалишь? — одернул его Афанасий. — Тебе тоже весело не будет. Черта в парадную залу никто не пригласит, не положено это. Просидишь весь вечер на цепи в чертячьей где-нибудь в подвале, ожидая меня и изучая рисунок на полу.
Но нарядного черта, которому по случаю выхода в свет был приобретен новый голубой расшитый цветами камзол, угроза колдуна не проняла.
— А то я на цепи не сидел, — нисколько не расстроившись, ответил он.
— Ух и наглый ты стал, разбаловал я тебя, — беззлобно проворчал Афанасий, — ну ладно, давай, тащи туфли.
Одевшись, Афанасий еще немного повздыхал и поохал. Положенные по этикету часы ему заменял колдовской прибор. А вот трость придется взять. Некультурно это, без трости.
Новая должность принесла новые заботы. Две недели назад колдун получил официальное приглашение на рождественскую ассамблею в доме его сиятельства нового главы Канцелярии. По слухам, поводом для приема послужила благость всемилостивейшей императрицы, щедро пролившаяся на напудренный парик графа и краем зацепившая всё подвластное ему ведомство.
И ладно бы просто прием. Но вот же беда: танцы, игры какие-то… Афанасий сроду не играл ни в какие игры, разве что в детстве в деревянную лошадку. До игр ли байстрюку в Академии? Но отказаться или не явиться к свеженазначенному начальнику было невозможно.
Собравшись с духом, Афанасий повелел:
— Всё, беги за экипажем. И на цену не смотри, бери приличный, всё же в графский дом едем.
Экипаж подъехал к величественному зданию близ Синего моста.
Черт открыл дверцу, колдун вышел и огляделся.
Фасад сиял яркими огнями, а главный вход украшали еловые ветви. У дверей грозно возвышались разодетые лакеи.
— Многовато лоску, как думаешь? — спросил Афанасий и, не дожидаясь ответа, протянул руку:
— Давай цепь.
Черт вытащил из кармана серебряную цепочку с мизинец толщиной и присел на корточки. Афанасий привычным движением приладил цепь к его ошейнику и застегнул замок. По закону в присутственных местах колдун должен держать черта на поводке.
— Ну что же, вперед, — Афанасий намотал конец цепочки на руку, затянутую в лайковую перчатку, и потянул черта за собой. Тот поднялся и послушно пошел в шаге за левым плечом.
В преддверии аванзала у колдуна забрали форменный плащ. Подошедший лакей поинтересовался его именем и званием.
— Куда определить черта, любезный? — спросил у него Афанасий.
— Черта берите с собой, ваше благородие, — ответил лакей.
Колдун и черт удивленно переглянулись. И Афанасий направился к высоким, сияющим позолотой дверям.
— Их благородие старший колдун Канцелярии ея величества господин Репин, — громогласно объявил церемониймейстер, открывая двери.
Афанасий чуть не подпрыгнул от неожиданности. Расфуфыренные дамы и господа обернулись. К счастью, всеобщее внимание длилось всего миг. Афанасий поспешил убраться из центра огромной залы, где и без него было тесно: помимо толпящихся гостей, солидное пространство занимала огромная, длиннолапая, нарядно украшенная ель. Блеск свечей, часть из которых оказались приторочены прямо к веткам, отражался в драгоценных каменьях, развешанных в равной мере на ели, колоннах и присутствующих дамах, отчего каменья загадочно мерцали.
Осторожно обойдя удивительную конструкцию, колдун подошел к окружающим ее колоннам, за которыми скрывалось множество столов. Устроившись рядом с сервированным на французский манер закусками столиком, Афанасий огляделся. Дамы для будущих танцев в зале действительно имелись, и не только дамы, но и девицы. Афанасий узнал несколько важных господ из начальства, которых сопровождали жены и дочери. Присутствовал и глава московской конторы, его Афанасий знал лично, значит, и из других губерний начальники тоже заявились. Но ни с одним из них не было черта. Очень странно… Его собственный чертяка, уже хорошо воспитанный, встал в шаге от колдуна, низко опустил голову и замер, глядя в пол. Высокородные гости сбились в небольшие кучки у столов, пили вино, беседовали и смеялись. Играла легкая музыка. Афанасий прислонил трость к столу, взял бокал с вином с подноса у важно проплывающего мимо прислужника и попробовал.
— Ну и гадость, — с отвращением скривившись, тихо пробормотал он. И поставил бокал на стол.
Наверное, стоило присоединиться к обществу главы московской конторы. Хоть какой-то знакомый.