Знатные господа подходили, называли имена, Афанасий отпускал их чертей, даже не всматриваясь в лица, только по именам. Хорошо, что государь Петр ввел перечень имен для фамильяров и казенных чертей, работать стало куда проще. Перед глазами плыла красная пелена, и в один момент Афанасий почувствовал, как у него подкосились ноги, но Владимир подхватил его под руки, не давая упасть.
«Только бы кровь носом не пошла», — ударила в голову мысль.
Но, наконец, чертовка осталась одна. Она сама по себе была довольно сильной. А сил удерживать ее уже не осталось. Афанасий охнул, отпуская контроль. Теперь черти справятся.
— Взять ее. Да не смей жрать! Живая нужна, — тут же раздался громкий голос начальника, и колдун увидел, как графский черт, заломив девице руки, придавил ее коленом. И только после этого без сил опустился на пол.
Повисла тишина. В которой внезапно раздался громкий восхищенный голос. Афанасий не сразу даже понял, что принадлежит он колдуну Резникову.
— Браво! Браво, ваше сиятельство! Браво, Афанасий Васильевич! Слава Канцелярии!
За ним последовали сначала жиденькие, а потом все более и более бурные аплодисменты.
Афанасий скосил глаза — дымная пелена уже спала и дышать стало легче, гарь от елки и занавесок уже почти вышла через разбитые окна и дыру в стене. Его сиятельство, стоя спиной, раскланивался. Роскошный камзол его оказался почти совершенно разорван сзади и с боков, видимо, именно туда впивались когти Владимира, когда черт нес графа наружу. Что же, новый начальник не сплоховал и вполне заслужил аплодисменты. А граф, видя, что гости стали приходить в себя и кое-кто даже потянулся к уцелевшим столам, чтобы запить вином пережитый страх, повернулся к Афанасию. И воскликнул:
— Чародея! Кто-нибудь, немедленно позовите моего чародея!
И добавил уже тише, склонившись к колдуну:
— Как ты, голубчик?
— Ничего, жить буду, — постарался улыбнуться Афанасий, — не нужно чародея.
Владимир убрал с его лба руку, которую держал там с момента, как подхватил хозяина под руки, накачивая его энергией.
— Я бы лучше коньяку.
— Коньяк… ах да, чуть не забыл, — граф подошел к своему фамильяру и отвесил звонкую затрещину.
— Где ж тебя носило? — осведомился он. — Чужой черт мне жизнь спас! Сожрали бы меня, если бы не ум да расторопность моих колдунов.
— Так я… за коньяком, по вашему приказу, в подвал…
Пойманная чертовка в его руках в ярости грызла дубовый паркет и бешено вращала глазами. Владимир не сводил с нее взгляда.
Граф отвесил своему черту еще одну оплеуху.
— Коньяк-то не грохнул, болван?
— Никак нет, ваше сиятельство, — испуганно отрапортовал черт, — как можно, ваше сиятельство!
— Ну и славно, — граф повернулся к Афанасию:
— Видали? Вот подлюка-то… верно время рассчитала, как раз когда я Порфирия вниз отправил. Что же это за тварина? Ну ничего, выбьем из чертовки, запоет у нас эта птичка. Порфирий. Тащи ее в клетку. Да запри как следует. Эх… кого бы за коньяком-то послать.
— Так… черта моего, Иннокентия, — рядом образовался Резников, — умный, исполнительный, аккуратный черт. Доставит в лучшем виде!
— Что черт у тебя хороший, вижу, да и ты молодец, — граф хлопнул Резникова по плечу, — как вы, братцы, догадались о том, что меня порешить хотят? Я-то, как этот клювастый меня сцапал, — он указал на Владимира, — чуть Богу душу не отдал. А потом вдруг меня словно бы осенило, узнал шельмеца! Недавно ведь смотр был. А второй наш казенный черт, выходит, с поганкой этой сцепился. Да-а, мало вас сегодня наградили, братцы. Заслуживаете вы орден, не меньше. Похлопочу, обязательно похлопочу! А пока пусть, и правда что, черт в подвал за коньяком сбегает. Я бы тоже… нервишки-то поправил.
Он опустил руку, и порванный рукав съехал вниз, открыв взору кружевную рубашку. Совершенно целую. Надо же, как аккуратно ухватил начальство Владимир. Не поцарапал даже.
А его сиятельство оглядел залу:
— Ну, поймаю мерзавца, заставлю собственными руками тут все отстроить, прежде чем вздерну, — он вздохнул. — Схожу-ка я переоденусь да раздам указания, чтобы дорогих гостей проводили с почестями. А потом расскажете мне, как дело раскрыли.
Проводив взглядом его сиятельство, Резников посмотрел на Афанасия и, немного похлопав глазами, спросил:
— Так это… что произошло-то?
Афанасий протянул руку, и черт помог ему подняться на ноги. Вроде уже не шатало, осталось дождаться коньяка.
— Чертовку эту я заприметил и приказал следить. А в остальном, мне и самому любопытно, — пробормотал он и обратился к Владимиру: