Выбрать главу

— Я просто не хочу говорить.

— Под пыткой все говорят.

Ив от этих слов стало не по себе, но разбойник не выказал ни страха, ни волнения.

— Будете пытать, только чтобы узнать имя? — с искренним удивлением спросил он. — Какая разница, вам ведь надо повесить Жеребца.

Правитель начинал недоумевать. Разбойник вел себя не так, как он представлял. Более того, судя по выговору и манере разговора, он не был простолюдином. Необходимо выяснить настоящее имя мальчишки по возможности не прибегая к пыткам, и проще всего это сделать, уколов его гордость. Она у него определенно имеется, пожалуй, даже в избытке: вон как головой вскидывает. Ни дать ни взять, породистый жеребчик, вот только из чьей конюшни?

— В делах должен быть порядок. Правитель обязан знать, откуда берется такая шваль как ты, — как можно более презрительным тоном произнес глава государства, дополнив слова соответствующим взглядом, и не ошибся в расчетах: пленник дернулся, будто его ударили.

— ФИлип Олкрофт.

— Что-о?

— Филип Олкрофт, это мое имя.

Правитель побледнел и поднялся на ноги. Он сверлил взглядом лицо разбойника. Тот не отводил глаз.

— Уж не хочешь ли сказать, щенок, что герцог Томас Олкрофт — твой отец?

Ив несказанно удивилась: пожалуй, никогда еще она не видела отца таким взволнованным. Происхождение пленника в данный момент ее не волновало.

— Да, он мой отец. Только очной ставки не надо устраивать. Прошло столько лет — он может меня и не узнать, а я не испытываю желания видеть его снова.

— Герцог Олкрофт уже пять лет как умер, — мрачно сказал Правитель. — Остается один способ узнать правду: снимай штаны.

Ив насторожилась.

— Зачем?

Известие о смерти отца (если герцог Олкрофт действительно приходился парню отцом), казалось, не произвело на пленника никакого впечатления.

— Уж конечно не затем, чтобы дать мне насладиться зрелищем твоего главного и единственного достоинства, — ответил Правитель не без сарказма. — Быстро, иначе я позову стражу, и их с тебя снимут!

Пленник пожал плечами и повиновался. Это казалось странным в такой ситуации, но он не спешил, не терял достоинства, движения его были даже красивы. Любуясь, Ив затаила дыхание и, наконец, увидела предмет своего вожделения обнаженным. Действительность превзошла все ее ожидания: сложен разбойник был потрясающе, а размеры его члена молва ничуть не преувеличила. Даже в спокойном состоянии он впечатлял, а стоило подумать об эрекции, так даже дух захватывало.

— Повернись ко мне правым боком, — приказал Правитель, брезгливо морщась.

— Хорошо, что не задом, у меня прям от сердца отлегло, — проворчал разбойник, поворачиваясь.

Правитель предпочел сделать вид, что не расслышал, а Ив в своем тайнике тихонько фыркнула в ладонь. Присмотревшись, она поняла, что хотел (вернее, боялся) увидеть отец. Сбоку на правом бедре пленника темнело хорошо заметное родимое пятно, по форме напоминавшее почку. При виде него Правитель заковыристо выругался и снова сел в кресло.

— Я могу одеться?

— Да.

— Вы хотели увидеть пятно? — спросил пленник, которого действительно звали Филипом, натягивая штаны.

— Я не хотел его увидеть, — последовал ответ.

Повисла долгая пауза. Правитель, рассеянно рассматривавший разбойника, с неудовольствием поймал себя на мысли, что мальчишка очень хорош собой, прямо как его собственная бестолковая дочь. Удивительно, как им с Томасом не повезло с детьми.

— Вы хорошо знаете… знали… моего отца? У него было такое же, — наконец прервал молчание пленник.

— Я не только знал твоего отца, но и был его лучшим другом, а также крестным единственного сына. И это пятно я видел много лет назад на ножке младенца, когда его окунали в крестильную купель.

— Мать твою… — вырвалось у Филипа.

— Заткнись и слушай! — тут же прервал его Правитель, быстро собравшийся с мыслями и принявший решение. — Ты мой крестник, щенок. Твой отец был великим человеком, прекрасным другом и верным соратником.

При этих словах Филип нахмурился и хотел что-то сказать, но промолчал.

— Не думал, что придется говорить такое, — продолжал Правитель, — но теперь я рад, что Томас не дожил до этого дня. Он считал: его сын мертв, лучше б так и было.

— Спасибо на добром слове, крестный. Вы можете сделать желаемое действительным хоть сейчас.

— Если ты еще раз позволишь себе раскрыть рот, пока я не закончу…

У Филипа внезапно возникло странное желание раскрыть рот и тупо воззриться на Правителя, но он счел за лучшее сдержаться. Ив почему-то представила себе то же самое и чуть не рассмеялась. Девушку радовало, что кто-то, наконец, позволил себе разговаривать с отцом в таком тоне, какого он, по ее мнению, заслуживал. Пленник начинал нравиться ей не только своей внешностью.