Теперь Брул склонился над троном, понизив голос так, что даже ленивый слуга не смог бы услышать: “Я думаю, Кулл, они скоро нанесут удар. Некоторое время назад Кану подал мне тайный знак. Жрецы, конечно, знают, что мы знаем об их заговоре, но они не знают, как много известно нам. Мы должны быть готовы к любым действиям. Ка-ну и вожди пиктов будут оставаться в пределах досягаемости, пока это так или иначе не разрешится. Ха, Кулл, если дело дойдет до серьезной битвы, улицы и замки Валузии зальются красным!”
Кулл мрачно улыбнулся. Он приветствовал бы любое действие со свирепой радостью. Это блуждание в лабиринте иллюзий и магии было чрезвычайно утомительно для его натуры. Он жаждал прыжка и лязга мечей, радостной свободы битвы.
Затем в Зал Общества снова вошел Ту и остальные члены совета.
“Лорд король, час совета близок, и мы готовы сопроводить вас в зал совета”.
КУЛЛ поднялся, и советники преклонили колено, когда он проходил через проход, открытый ими для его прохода, поднялись позади него и последовали за ним. Брови были подняты, когда пикт вызывающе зашагал за королем, но никто не возразил. Вызывающий взгляд Брула скользнул по гладким лицам советников с вызовом вторгшегося дикаря.
Группа прошла через залы и, наконец, оказалась в зале совета. Дверь, как обычно, была закрыта, и советники расположились в порядке своего ранга перед возвышением, на котором стоял король. Подобно бронзовой статуе Брул встал за спиной Кулла.
Кулл обвел комнату быстрым взглядом. Конечно, здесь нет шансов на предательство. Там было семнадцать советников, все они были ему известны; все они поддержали его дело, когда он взошел на трон.
“Люди Валузии–” - начал он в обычной манере, затем остановился, сбитый с толку. Советники поднялись как один человек и двинулись к нему. В их взглядах не было враждебности, но их действия были странными для зала совета. Первый был близко к нему, когда Брул прыгнул вперед, пригнувшись, как леопард.
“Ка нама каа ладжерама!” его голос пронзил зловещую тишину комнаты, и главный советник отшатнулся, взмахнув рукой к своей мантии; и, подобно отпущенной пружине, Брул дернулся, и человек кубарем полетел навстречу блеску его меча – кубарем полетел и остался лежать неподвижно, в то время как его лицо поблекло и превратилось в голову могучей змеи.
“Убивай, Кулл!” - проскрежетал голос пикта. “Все они люди-змеи!”
Остальное было алым лабиринтом. Кулл увидел знакомые лица, тусклые, как рассеивающийся туман, а на их местах зияли ужасные лица рептилий, когда вся группа бросилась вперед. Его разум был ошеломлен, но его гигантское тело не дрогнуло.
Пение его меча наполнило комнату, и стремительный поток хлынул красной волной. Но они снова ринулись вперед, по-видимому, готовые пожертвовать своими жизнями, чтобы свергнуть короля. Отвратительные челюсти разинулись на нем; ужасные глаза немигающе сверкали; ужасающий зловонный запах пропитал атмосферу – змеиный запах, который Кулл знал в южных джунглях. Мечи и кинжалы устремились на него, и он смутно осознавал, что они ранят его. Но Кулл был в своей стихии; никогда прежде он не сталкивался с такими зловещими врагами, но это имело значение немного; они жили, в их жилах текла кровь, которую можно было пролить, и они умирали, когда его огромный меч раскалывал их черепа или пронзал их тела. Руби, коли, уколи и размахивайся. И все же Кулл умер бы там, если бы не человек, который присел рядом с ним, парируя и нанося удары. Ибо король был явным берсерком, сражающимся ужасным способом атлантиды, который ищет смерти, чтобы наносить смерть; он не прилагал никаких усилий, чтобы избежать выпадов и порезов, стоя прямо и постоянно бросаясь вперед, в его обезумевшем разуме не было другой мысли, кроме как убивать. Не часто Кулл забывал о своем боевом мастерстве в своей первобытной ярости, но сейчас какая-то цепь в его душе разорвалась, затопив разум красной волной жажды убийства. Он убивал врага с каждым ударом, но они окружали его, и снова и снова Брул наносил удар, который мог бы убить, когда он присел рядом с Куллом, парируя и защищаясь с холодным мастерством, убивая не так, как Кулл убивал длинными рубящими ударами, а короткими выпадами сверху и снизу.
Кулл рассмеялся смехом безумия. Ужасные лица закружились вокруг него в алом пламени. Он почувствовал, как сталь вонзилась в его руку, и опустил меч по сверкающей дуге, которая рассекла его врага до грудной кости. Затем туман рассеялся, и король увидел, что он и Брул стоят одни над скопищем отвратительных багровых фигур, которые неподвижно лежали на полу.