— Господин волшебник, королева фей беспокоится о лешем. Он все еще находиться в плену.
— Ох, уж этот Вий, сколько дел успел натворить. И все за одну ночь!
На поляне для собраний спешным образом наводили порядок: убирали мусор, поднимали столы, заново расставляли угощения. Гномы работали наравне со всеми и уже через несколько минут о недавних распрях все позабыли.
Только леший, по-прежнему оставался закованным цепью. Превратившись в страшное чудовище, с клыками и синей шерстью, он наводил на окружающих настоящий ужас. Никто не отваживался освободить его. Он яростно грыз цепь и пытался разорвать ее.
Хроль остановился напротив и задумчиво взялся за подбородок.
Кыш-Пыш ожидал, что волшебник взмахнет пару раз рукой, произнесет несколько магических слов и все будет готово. Но Хроль почему-то медлил.
Найденыш потянул гоблина за руку, подальше от страшного синего зверя.
— Я боюсь.
— Здесь, нечего бояться — постарался объяснить ему Кыш-Пыш — леший вовсе не такой злой, каким кажется. Просто, он очень э-э-э… сердиться. Вот, увидишь, когда он перестанет сердиться, то будет не таким страшным.
— А я все лавно боюсь.
Тут Хроль, громко хлопнул ладонью себя по лбу.
— Какой я тупица, а ведь, и правда, в этом то все дело.
Волшебник смело шагнул навстречу чудовищу и легонько щелкнул его по носу пальцем.
— А ну, хватит, перестань немедленно. Ты хозяин леса, Фрол, и должен уметь держать себя в руках. — Хроль сказал это тоном сердитого отца, отчитывающего нерадивого мальчишку. — Прекрати сердиться и стань самим собой, а то никогда не избавишься от этой цепи.
Кыш-Пышу показалось, что эти слова волшебника будут последними. Разговаривать с лешим, таким тоном, даже в обычном облике было опасно для жизни. Сейчас же, это было полнейшим самоубийством.
Вопреки ожиданиям Кыш-Пыша, леший не только не попытался схватить волшебника, а прислушался и перестал рвать на себе цепь. Хроль больше не предпринимал никаких попыток освободить пленника. В чем, однако, не было особой необходимости. Совсем скоро синяя шерсть и длинные клыки начали стремительно уменьшаться. Фрол с каждым мгновение все больше становился похожим на самого себя прежнего. Сковывавшая его цепь больше не причиняла ему особых страданий.
Хроль подождал еще немного, пока остатки синей шерсти, окончательно, не исчезли и довольно улыбнулся молодому лешему с разноцветными глазами, который возник на месте прежнего чудовища.
— Так-то, лучше.
— Хроль, вы по-настоящему великий волшебник. — сказал восхищенно Фрол, глядя на кольца цепи у своих ног.
— Все дело не во мне, а в тебе самом, Фрол. Вий, оказался достаточно хитер, чтобы использовать против тебя твое же оружие. Цепь доставляла тебе страдания и держала тебя, пока ты боролся с ней и был полон ярости.
Мудрый Хугин сидящий на плече волшебника одобрительно кивнул, соглашаясь со словами хозяина.
Видя, что с лешим все в порядке, феи тут же облепили его и радостно защебетали.
Хроль не стал им мешать и повернулся к остальным:
— Ну, что? Все готовы продолжать праздник?
— Да-а-а-а! — ответил ему дружный хор из сотен голосов.
Прежде, чем праздник был снова продолжен, Шмыга забрался на один из столов и громко предложил:
— Слушайте меня, лесные братья и сестры. Вий испортил наш ежегодный праздник Собрания всего лесного народа. Он недостоин, больше быть нашим старейшим. Кто за то, чтобы избрать нового старейшину?
Предложение Шмыги многим показалось своевременным. Формально Вий по прежнему оставался старейшиной всего лесного народа.
— Правильно.
— Давайте, изберем нового старейшину!
— Мы за то, чтобы избрать нового старейшину!
Почувствовав себя более уверенно, Шмыга не слезая со стола, прокричал:
— Кто за то, чтобы новым старейшиным был избран… Я?
Наступила глубокая пауза, сменившаяся возмущенным гулом. Шмыга поспешно замахал руками.
— Ладно, ладно, я пошутил. Так, предложил на всякий случай, а вдруг получилось бы.
Грызольда дернула Шмыгу за ногу и ему, пришлось, наклониться к ней, чтобы выслушать ее предложение.
Выпрямившись, он громко провозгласил:
— А кто за то, чтобы старейшиным стал гоблин, который в одиночку не испугался Вия, который готов был пожертвовать жизнью ради человеческого детеныша? Гоблин, которого мы все давно знаем! — и Шмыга указал на Кыш-Пыша.
Почти сразу же, поднялся невообразимый шум и гам. Кыш-Пыш готов был провалиться на месте и сердито шипел на Шмыгу за то, что тот, предложил его без спроса.