– Я уж хотел врачей вызывать, товарищ подполковник. Вот, выпейте сразу. Так аптекарь посоветовал.
Она выпила таблетку, запила водой, которую умница капитан тоже купил. Категорически отказалась ехать в больницу, попросившись домой. Сегодня обещал заехать Сережка. Они должны были поужинать вместе. Он собирался привезти что-нибудь невиданное из ее любимого ресторана. А какой ужин, если все внутри колышется и подкатывает к горлу? Не стошнило бы прямо в машине Андреева.
До самого ее дома они больше не разговаривали. Но, провожая ее до подъездной двери, он не выдержал и нарушил тишину.
– В тайник полезла Новикова, товарищ подполковник. Вот я уверен в этом на сто процентов.
– Почему? Откуда она могла узнать о тайнике?
Она посмотрела вверх и с облегчением обнаружила свои окна темными. Сережа не приехал. Она может прямо сейчас упасть в кровать и уснуть.
– От отца. Он мог ей рассказать, где Баловнева хранила сбережения и украшения. И да, совсем забыл рассказать. – Он досадливо почесал макушку. – Мне тут из наркоконтроля звонили, уточняли место жительства Золотова. Разговорились. Так вот коллеги крайне удивлены тем, что на каждом пакетике с дозой отпечатки пальца Золотова. Ну не идиот же он так подставляться.
– Пальца? Почему пальца, а не пальцев?
– А потому, что на каждом пакетике отпечаток только одного его пальца – большого пальца правой руки. Он что же – пломбировал дозу таким образом? – Дима недоверчиво вывернул губы. – Странно это. Говорить с ним нужно. Я уже заявку оформил на завтра на три дня.
– Я сама с ним поговорю, капитан. Тебе он ничего не скажет. Особенно если подставила его родная дочь. А ты, капитан, сделай доброе дело. – Хмельнова вцепилась в ручку подъездной двери, ее слегка пошатывало. – Пройди окрестности ночного клуба в радиусе, ну не знаю, пары кварталов. Запроси записи с камер видеонаблюдения. Любые, какие обнаружатся. Не по воздуху же убийца Баловневой в клуб попал. Как-то он туда приехал, пришел, приполз. Если на камерах ничего нет, может, машины в тот момент какие-то парковались или отъезжали. На них регистраторы имеются. Сделаешь?
Он молча кивнул, не рассказав, что уже этим занимался, пока Хмельнова лежала в больнице. Попытка оказалась неудачной. На подступах к ночному клубу не оказалось действующих видеокамер. Правда, в радиусе квартала. Если необходимо расширить поиски, он это сделает. Очень уж ему хотелось ей доказать, что убийца – Новикова.
Глава 34
– Вам уже не выйти с зоны, Золотов. Но вы можете…
– Хватит, начальник, – перебил он ее, его сизые губы пошли кривой линией. – Облегчить свою участь я уже не могу. За ту дурь, на которой нашлись мои пальцы, мне под пятнадцать светит. Ваши коллеги тему раскрутят по полной. Все «висяки» на меня скинут. Им звезды, а мне еще пару-тройку годков накинут. В семьдесят лет на свободу? Зачем? Так что не заботьтесь о моей участи. На ней жирный крест.
Рита промолчала, прикусив губу, чтобы не сорваться на истеричный крик.
Ее день и без того начался очень паршиво. Сначала позвонил Сережа. Она только вышла из ванной, почистив зубы, тут его звонок.
– Почему я тебя вчера не дождался, ма, не подскажешь? – сразу начал он с претензий. – Привез твоей любимой еды. Ехал по пробкам через весь город. А ты, как всегда, на работе! Потрясающе, ма!
Ей захотелось мгновенно отключить телефон, чтобы не слышать его нытья. Захотелось упрекнуть в ответ. Что сын даже не поинтересовался: а были ли силы у матери проглотить его замечательный ужин? И как она вообще?
Кажется, у нее что-то такое вырвалось, потому что Сережа, прежде чем отключиться, с удивлением воскликнул:
– Ну раз у тебя есть силы проводить допрос с пристрастием, значит, все не так скверно…
На самом деле все было скверно. И ее состояние. И их отношения. И ничего не поменялось: они по-прежнему существовали в соседних Вселенных. С мрачным видом, рассерженная, она прошла в кухню, решив, что сегодня хотя бы позавтракает нормально, раз вчера уснула без ужина.
Швырнула на плиту сковороду, разбила в нее одно яйцо. Ей и этого было много, но натощак из дома она не выйдет. Так она обещала самой себе.
Яйцо расползлось в горячем масле огромной кляксой, желток запекся. А она любила, чтобы он был целеньким, чтобы можно было его собирать с тарелки хлебной корочкой.
Рита выключила плиту, сдвинула яичницу со сковороды в тарелку, села к столу. И тут позвонил полковник и сдавленным от сдерживаемой ярости голосом наговорил ей столько всего, что она потом глоток воды не смогла сделать, не то что яичницу в себя пропихнуть.