Прожить, любя,
и умереть, любя.
Что можем сделать мы с тобой?
Найти любовь
и погубить любовь.
Что ищем в жизни вновь и вновь?
Свою любовь,
свою любовь...
1983
Солнечным светом залиты...
Солнечным светом залиты
все приходящие дни
у малолетней Лолиты,
только закаты в тени.
Ах, эти чудо-закаты,
как они нас создают...
Скоро сверчки и цикады
песни свои допоют.
Скоро закончится лето.
Быстро желтеет трава.
Так ей знакомо всё это,
что не находит слова.
Даль бесконечного моря
непостижимо мила.
Всё переменится вскоре
будто не с ним ты была.
То, что явилось, как чудо
вдруг исчезает, как дым.
Вся твоя жизнь на Бермудах
перебирается в Крым.
День в золотистой вуали,
ночь в переливных шелках...
Нет у блаженства морали,
вся она в нежных руках.
Всё на губах безупречных,
допьяну и до крови.
И заменить тебя нечем,
тёмная сила любви.
Всё возвращается к свету,
точно на круги своя,
по непорочному следу
к соли всего бытия.
Всё, что ты хочешь – забыться
в мягкой лагуне тепла...
...Грудь, подбородок, ключица...
...Персик, нектар, пастила...
2009
Лагуна
Тело твоё –
самый красивый пейзаж.
Не утомят глаз
впадины и холмы.
Там – медяной мыс,
здесь – золотой пляж...
Я разожгу страсть
и не уснём мы.
Как я открыть смог
этот кусок земли?
Губы накрыл день,
веки подмял час.
Мы, словно два льва,
нежимся на мели.
Будем лежать век
и не найдут нас.
Здесь на губах – мёд
и на устах – стих.
И молоко ласк
гуще любых смол.
Им не понять нас,
нам не жалеть их,
тех, кто саму жизнь
только к нужде свёл.
Как хорошо жить –
не принимать поз,
не говорить "нет",
не обещать "да",
не напрягать рук,
не утомлять мозг,
не омрачать лоб
и ободок рта.
Просто смотреть в даль,
в голубизну вёрст
или морских миль,
или земных лет...
Я столько раз взмок
и столько раз мёрз,
что для меня жаль –
не собирать свет...
Глажу тебя вдоль
длинных волос – рек,
твой аромат пью –
не подыскать фраз...
Ты – это всё, коль
был бы с тобой век,
запоминал юг
и молодых нас.
Вечер придёт – мы
делом займём гриль –
будем с тобой печь
двух голубых рыб.
Вечером здесь мир –
чаще всего – штиль,
ни головы с плеч
и никаких дыб.
Здесь – океан чувств,
там – океан звёзд...
Еле дохнёт бриз –
переведёт мысль
на бытия смысл,
что навека прост:
надо любить всех,
надо ценить жизнь.
Надо любить так,
чтобы забыть ход
и часовых стрел,
и временных дат.
Только подать знак,
что пересох рот
и позвонок бел,
и потемнел взгляд...
Надо найти губ,
глаз приворот, блеск.
Надо обнять ту,
что как воды гладь...
Надо, когда люб,
не уходить без...
Не намекать “жду”,
а самому брать...
Чуть изогнись вся,
лишь улыбнись мне,
произнеси вздор,
но с теплотой глаз –
я тобой в плен взят,
не истязай, не
переводи взор,
не ускоряй ласк!
Кем я тебе дан
и для каких мук?
Рядом с тобой – бог.
И без тебя – прах...
Я обниму стан
и задохнусь вдруг,
и у твоих ног
буду лежать – враг...
Ты надо мной – круг –
белой луны смех.
Не отводи глаз,
не умаляй свет...
Я для тебя – друг?..
Эта любовь – грех?
Не разлучить нас...
О, не сейчас, нет!..
2006
Лекс
А на дне алкоголя живёт первобытный секс,
тот, который не помнит боли, но помнит Лекс.
А на дне этой жизни два слова: «Прости... Пока...»
Два последних, глупых, невкусных уже глотка.
И маслиной солёной легло на язык «люблю»...
Под оливой зелёной, под сонное «green in blue»...
Ты картиной палёной, украденной из Уффици,
вдруг всплываешь во мне и хочется вновь упиться...
Бирюзовые шорты, оранжевый топик «Yes!»,
в них – такая красотка... Богиня, Венера – без...
Разрываемой коркой грейпфрута пахнул «Герлен»,
я целую тебя, к тебе попадаю в плен...
«Это – сон?.. Это тихо-тихо схожу с ума?»
«Это – он... Это – оба снимся... Я плод письма,
я дитя тех строчек, что будут, придут потом,
через двадцать лет, в твоём бытии пустом...
Ты оставишь меня... А за что? Я была легка,
я была, как море, как небо... А ты – река...
Ты вливался бурно и так находил покой,
в тишине амурной, творя идеал другой...
И придёт другая, и станет тебе женой,
обещанием рая, в реальности – Сатаной...
Ты припомнишь лето... И губы мои... И взгляд...
Кто не видит света, найдёт непременно ад...»
...А на дне бокала кристаллы вина тех лет...