- Давайте посмотрим, коллега, на карту… Вот голубая полоска Северского Донца. Привольное, Пролетарск, Лисичанск… Здесь мощные шахтные клети гремят уже полтора столетия. Отличный уголек! Щедры дары природы. Но… почему же от самой Кременной, на юг и восток от реки, нет ни единой шахты?.. Неужели там, за рекой, нет ни единого пласта? Почему же природа так щедро наградила кряж и так обидела равнину Задонечья? -Он выдержал паузу и спросил неожиданно: - Сколько нашей речке лет?.. Допустим, сотни тысяч… Но ведь нашему угольку миллионы и миллионы лет, значит, река не могла быть границей его залеганий. Я полагаю, что геологи, искавшие в прошлом па этой бескрайней равнине уголь, были недостаточно терпеливы. Они писали на карте «нет» -и уходили в другие районы. Однако геолог Васильев с ними не согласился и принялся искать на равнине. Он десятки раз ошибался. И снова искал. Я помню, однажды ненастной ночью в овраге, у костра, он в ярости сломал о колено ручку своего молотка… Сломал и заплакал. Но утром снова был в поиске… И как-то случилось: в безвестном ручейке обнаружил пылинки угля… Пылинки! И постепенно, шаг за шагом, они вывели его, те пылинки, на хутор Сухой Колодец. Там в глубоком и действительно сухом колодце, преодолев отчаяние, он решил углубиться на два-три метра. И победил: из тьмы ему блеснул угольный пласт.- Верзин вздохнул и устало опустил руки: - Жаль Иннокентия Федотовича Васильева… Это был мужественный человек, беззаветно преданный Родине. В те дни, когда он совершил свое открытие, оккупанты уже приближались к Северскому Донцу. Опасаясь, что они могут воспользоваться пластом «Алмаз», который в районе хутора Сухой Колодец залегал не очень глубоко, Васильев засекретил свою находку - спрятал образец угля на дне Сухого колодца вместе с картой района.- Верзин достал карандаш и сделал пометку на карте.- Дальнейшее вам известно, товарищ генерал. Бешеный Ганс поверил, будто здесь, среди курганов и терриконов, кем-то когда-то был спрятан бесценный «Черный алмаз»… Древняя легенда это подтверждала. Но кто скажет, о чем говорила легенда? Быть может, о мощном угольном пласте?.. В таком случае этот «камешек» Бешеный Ганс не смог бы схватить и унести в свой Бохум - в «камешке» сотни тысяч тонн!
- Вы желаете что-нибудь добавить, Бруфт, к фактам, изложенным лейтенантом? - спросил генерал.
Арестант затряс головой, затоптался на месте:
- Нет-нет… Все правильно…- Он судорожно икнул.- У меня лишь одна просьба, господин генерал… Покажите мне, умоляю вас, тот камень… Я так и не видел того камня!
- А что ж,- улыбнулся Верзин.- Пусть посмотрит…
Он взял из рук генерала желтую аккуратную шкатулку, легко открыл ее:
- Можете полюбоваться: это уголь из пласта «Черный алмаз»…
Бруфт робко шагнул вперед. Руки его тряслись, плечи перекосились. Он схватил неровный слоистый камень и уронил. Ковер на полу был мягок, и груда угля не разбилась, от нее отлетел лишь продолговатый кусок.
- Уберите этого мерзавца из кабинета! - приказал генерал.
Тот удалился, сгорбившись, тоскливо подвывая.
- Все же удивительно,- негромко заметил Василий Иванович.- В точности так выли у штрека полуволки…
Весной 1983 года мне снова довелось побывать на зеленых холмах Привольного. Щедро цвели сады, сверкала и плавилась в утренней зорьке милая речка Донец. За нею по ровному левобережью зеленели луговины. Далее, на востоке и севере, темнели зубчатые контуры леса.
Как все же быстро летит время! Давно ли на скатах у этой реки, на ее крутом правом берегу, полыхали огнями ожесточенные сражения? Медленно, упорно, неотвратимо вгрызались наши воины в оборону противника. Долгие недели он готовился к обороне на этом рубеже, на каждый километр берега - тысячи метров колючих заграждений, по восемь дзотов, по пятнадцать блиндажей, и что ни шаг - то мина… Не жалея снарядов и патронов, не щадя своих вояк, фашисты бросали к укреплениям Привольного все новые подкрепления. Сражение продолжалось весь день и всю ночь, и простая солдатская песня рассказывала о его финале:
Сорок лет… Да, прошло сорок лет! А песня жива и все еще звучит в памяти. И помнится, так отчетливо помнится нечаянная встреча с тремя следопытами в Привольном.
Та встреча случилась позднее, летом 1944 года, когда фронт откатился далеко на запад, а в колхозе «Рассвет» шла уборка первого послевоенного урожая.
Емеля, Кудряшка и Костик - где же они теперь, веселые, неразлучные друзья?