- Бэла! – шептались цыгане.
- Бэла! – плыли ночи хрустальные.
- Бэла! – звезды меркли синие.
- Бэла – пели птицы звонкие.
Никто не считал, сколько денег дарил в ту ночь Тит табору. Он гулял меж костров цыганских, пил вино хмельное сладкое и у каждого костра распечатывал пачку пятитысячную и бросал эти деньги на траву зеленую. А цыганята чумазые всю ночь потом собирали эти денежки и несли их барону цыганскому.
Глава 3. Табор
Они мчалась в клинику. Машину сегодня вел водитель со странной кликухой Калач. Худой, но высокого роста, жилистый и сильный. Это был сорокалетний мужик, молчаливый и вроде как маленько пришибленный. Он отмотал трешку за пьяную драку, отметелив друга «за бабу», что пыталась строить тому глазки. Друг пролежал чуть не полгода в реанимации, а Калач три года день в день на нарах в зоне.
Водитель подогнал его Мерс прямо ко входу в клинику.
- Игорь Евгеньевич! Мне ждать или сами потом поедете?
- Жди! – бросил ему Тит и пошел в кабинет.
Со дня возращения Гайки из Лондона Тит так и не был ни разу в таборе. но после сегодняшней сходки он вдруг окончательно и бесповоротно принял решение бросить криминальный бизнес и уехать навсегда заграницу. Он и сам в тот миг не понял, что просто избавился от собственного груза колебаний и сомнений, нерешительности и тревоги.
И тут же преставший давить на него этот криминальный груз словно отступил в сторону. Тело наполнилось легкостью и уверенностью. Он вдруг вспомнил сегодняшнее утро свою встречу с любимой женщиной.
- Лена! Милая Лена, любимая… Она не отвергла меня. Пусть любит Макара. А я буду рядом… Эх жизнь! Где-то мои вороные! Где-то мои песни, жаркие танцы…
- Бэла! – крикнул он. - Цыганка, ты моя ненаглядная. Забыл я твои ночи жаркие, песни звонкие, танцы страстные.
Он открыл сейф и вынул несколько запечатанных пачек пятитысячных рублевок.
- Пожалуй, хватит, - подумал он, - в сумке в машине было еще три пачки.
_________
Калач не спеша вел машину к табору. Вот и знакомый поворот на грунтовую дорогу с трассы. Еще триста метров лесом. Потом дорога чуть поднялась на пригорок, и открылся вид на большое поле. Река и густые заросли ивы вдоль обеих берегов, вперемежку с ольхою и рябиною.
А вдоль реки у берега на целых триста метров раскинулся табор. Лошади, кибитки, повозки и шатры. Где-то там за ними в глубине быстровозводимый домик барона. Где-то в этом домике ждет его красавица Бэла.
- Звать? – спросил Калач.
- Погоди, я посмотрю на них, пока не видят они нас.
Но откуда-то сбоку высунулась физиономия сначала одного, потом другого мальчишки лет восьми и поляну разбудили их звонкие крики:
- Лаче монуша! Лаче монуша! Барвало ромалэ! Барвало…
И мальчишки кинулись в табор.
- Теперь давай, сигналь…
Поляну разбудили звуки клаксона. Сначала ничего у шатров и кибиток не происходило. Но потом из-под повозок с визгом и криками «Барвало Ром» повыскакивала детвора и кинулась через поляну к ним. Потом из шатров стали выходить женщины и так тихо, ни спеша двинулись к ним. Следом потянулись мужчины.
Не доходя до их машины метров 30 женщины остановились и запели:
- К нам приехал, к нам приехал
Игорь Евгеньич золотой
Через минут десять показался старый Бахтало с двумя помощниками. Тит вышел из машины. Они обнялись с бароном, как старые добрые друзья.
- Тебя больше месяца не было. Ты уезжал куда?
- Нет Бахтало. Просто время такое. Но сегодня я отдам тебе все, что не успел отдать за месяц.
- Обижаешь, дорогой! Причем тут деньги? Пойдем ко мне в дом. Там ждет тебя твое любимое вино. Там мои самые красивые чаялэ будут петь для тебя песни и плясать наши танцы. Там ждет и тоскует по тебе моя родная Бэла.
- Эй ромалэ! Сегодня праздник до утра. Сегодня у нас в гостях наш самый любимый друг. Так пусть весь вечер и всю ночь будет пениться сладкое вино, пусть будут песни и пляски. С праздником!