-Ты можешь помогать нам. Ведь ты же хочешь отомстить за брата? Мы можем помочь.
-Хотела изначально, но что я сама могу?
-Ты больше не сама. Нас много. Мы каждый день боремся с теми, кто отравляет жизнь людям. Хорошим людям. И поскольку закон нынче мёртв, мы наказываем их сами. Пойдём!
Тем же вечером, в дверь квартиры Змея раздался стук.
-Твою мать, Назиат, заходи! Где ты был? О, да ты не сам?
-Это Агата.
-Приятно познакомиться. Мы думали, что ты сдох. На полу магазина мы нашли кровь и дыру от пули. Все вещи были разбросаны, а на прилавок кто-то отложил калач и оставил рядом пустую бутылку из-под водки.
-Вот уроды. Ну, вообще-то с версией о моей смерти ты был частично прав. Но, благодаря Агате, я сейчас сижу перед тобой.
-Вот как? Вы спасли ему жизнь?
-Если быть точнее, вернула.
-Интересно. Что ж, раз уж ты жив, то сегодня намечается одно дело. Мамашка отправляет своего сыночка в переход побираться, нужно б к ней наведаться.
-Слушай, а ты, когда убиваешь – трупы фоткаешь?
-Нет, зачем?
-Придётся фоткать…
Шло время. Боевики из батальона ПидАр, отвоевав на фронте ящик водки, ужрались в хламы, да так, что многие и вовсе на ногах не могли стоять. Погрузив бесчувственные тела на кузов грузовика, колонна техники, петляя, двигалась по трассе, заняв все полосы. Пьяный водитель, не разбирая дороги, вёл фуру то вправо, то влево. Неожиданно заметив, как один из легковых автомобилей пытается проскочить, шофер возмутился.
-Посмотри, что за козёл тут нас обогнать пытается? Не видит что ли, что герои едут?
-Давай-ка тормозни, сейчас мы ему рожу начистим.
Остановив колонну, батальон перекрыл дорогу. Разъярённые алкаши направились к машине, вытащив водителя и его беременную жену, и, повалив на землю, стали избивать их ногами под пьяный хохот.
Внезапно, возле них затормозил чёрный микроавтобус, из которого, вооружённые автоматами, выбежали представители Анти-Б.
Открыв огонь на поражение, они скосили большую часть боевиков, а с остальными пришлось устроить перестрелку.
Но Назиат знал, где находится его цель. Не первый раз сбежавший с поля боя, командир батальона Мехмед Аль-Ахуль направился в сторону леса. Желающий отомстить за возлюбленную, вдовец не отставал от него ни на шаг, пытаясь нагнать. И вот, спустя километры погони, можно заметить ту самую картину – оперевшись спиной о сухую осину, мужчина со шрамом на лице едва переводил дыхание. Закрыв, казалось, на секунду, глаза и снова разомкнув веки, он всё-таки узрел направленный в лицо ствол револьвера.
Вспоминая все события, связанные с этим человеком, Назиат радовался, что, наконец, может пустить пулю в лицо, с оставленным когда-то им же шрамом. И вот, выстрел.
Размозжённые по осине мозги противника положили конец столь длительной истории, уравновесив чаши справедливости.
Фотография мёртвого тела на память, и томное: «Спасибо» за спиной, в конце концов, подарили покой душе Назиата.
Сёстры
Эта история берёт своё начало на Ближнем Востоке, где с древних времён существовал знатный род, чьи поколения преумножали наследство своих предков. Богатство его строилось на чужой крови и слезах, ибо за счёт страданий других получали они свою прибыль.
Однако последние представители данного сословия предпочли материальным благам развитие духовное. Две сестры – потомки той семьи – стали вести затворническую жизнь, исповедуя радикальное Господипростийство. Отрёкшись от преумножения капиталов, стали они жертвовать все свои сбережения храму, дабы искупить грехи свои и своих предков. Ведь как сказано в Писании: «Несите доходы ваши в церковь, и будут прощены вам грехи ваши!» (Панфиловцам 14:88).
Придерживаться данного мировоззрения стали они требовать и он придворных своих, заточив их в поместье, и не позволяя контактировать с окружающим миром без господского на то согласия.
И стал беднеть род их, ибо все деньги уходили в церковь. И оскудели одежды сестёр, сменившись с пёстрых нарядов на серую мешковину, закрывающую полностью тело их и лицо. Таким образом, никто не видел лика их, и голоса их также никто не слышал.
Что касается слуг, то сёстры заперли их в подвале, где те круглые сутки работали, создавая товар для продажи, чтоб хозяйкам было что жертвовать на церковь. Они фактически ничего не ели. Их владычицы экономили на всём, ради средств на искупление фамильных грехов.
Так две юные служанки, которые выросли в данной усадьбе и были друг дружке как сёстры, изначально были определены для сексуального рабства. Но Сара, отличаясь с детства бойкостью, сломала своему первому клиенту – дьякону храма Святого Даздраперма – нос, после чего больше не посылалась для блудных утех духовенства. Её закрыли в темницу, где она изготавливала мужские носки для последующей продажи. Юля же была более покладистой, потому ежедневно страдала от извращений клиентов, которым сёстры-хозяйки регулярно сдавали в аренду девушку, чтоб та зарабатывала для них деньги.