Море пролитых слёз омыли щёки девочек из-за постоянных издевательств обезумевших фанатичек. Каждый вечер едва державшуюся на ногах от голода Сару приковывали к стене и истязали плетьми по спине, считая, что якобы её кровью смываются грешные помыслы её. Юлю также избивали плетьми с ещё большей силой:
-Вот тебе, блудница! Ты должна страдать!
-Но, вы же сами меня…
-Получи!
-Ай! – едва не теряя сознания от боли и истощения сквозь слёзы вопила пленница.
Все насильники её – пузатые и до невозможности жадные священники – регулярно воплощали на ней свои самые грязные фантазии. Их не интересовало её самочувствие и что ей приходится каждый день переживать. И такими были все, кого она видела теми ночами. Почти все.
Кроме епископа Феодорита. Он пользовался у сестёр-владычиц особым уважением, и перед тем, как привести к нему Юлю, они омывали её с душистым мылом и мазали ароматными маслами, дабы настоятель мог насладиться пряным телом юной девицы.
Но ему это было не нужно. Наедине с рабыней епископ угощал девушку вкусной выпечкой, независимо от того, пост ли на дворе или нет. Она могла поспать в мягкой чистой постели. Он единственный кто слушал её. Юля могла пожаловаться ему и не бояться, что её за это накажут. Мужчина соболезновал девушке, и в моменты, когда на очередном разрывающем сердце воспоминании девочка начинала реветь, Феодорит бережно обнимал её, прижимая к себе, и утешал. В такие моменты, как никогда прежде, она чувствовала себя очень спокойно.
Перед тем, как отдавать девчонку обратно хозяйкам, он для виду разрывал на ней одежду и мочил её щёки тёплой водой, размазывая тушь, дабы она выглядела так, словно он её все эти часы жестоко насиловал. После самой первой их встречи девушка спросила у епископа:
-Но почему вы так делаете?
-Понимаешь ли, дитя моё. Я не хочу причинять тебе боль. Но я настоятель Господипростийской церкви, где у духовенства принято исповедовать жестокость, жадность и похоть. И если они узнают, что я недостоин возглавлять данное учреждение, то меня могут свергнуть. Потому, пожалуйста, ничего никому не говори. Если тебя спросят, то скажи, что я насиловал твою сладкую попку своим крохотным отростком, пока не пукнул и не уснул на тебе как свинья.
-А он у вас и правда…
-Нет. Но никому об этом знать не обязательно. Поняла?
-Да.
-Умница.
Не смотря на эту просьбу, Юля всё-таки поведала единственной подружке Саре, что епископ Феодорит не такая мразь, как остальные. Сначала Сара, конечно, не верила, но когда Юля попросила у настоятеля несколько булочек для сокамерницы, и тайком их принесла, к девушке понемногу стала возвращаться вера в нормальных людей.
-А он смог бы нас вытащить?
-Я не знаю. Он так добр ко мне, и я не хочу злоупотреблять его добротой.
-А что если я сама с ним поговорю?
-И как ты собираешься это сделать?
-Если этот твой настоятель действительно такой хороший человек, скажи ему, чтоб попросил этих сестёр привести меня к нему. Якобы ты рассказала ему обо мне в те моменты, когда твой рот не был занят, и теперь он хочет позабавиться с нами обеими. Там уже я с ним и поговорю.
План Сары действительно сработал и спустя несколько вечеров, Сара и Юля уже были в светлице епископа.
-Я был бы очень рад вам помочь, но что я могу?
-Вы же епископ. У вас много власти.
-Поймите меня, душеньки. Если кто-то узнает, что я не один из них, мне настанет конец.
-А нам в любом случае настанет конец.
-Простите, девочки. Я ничем не могу вам помочь сейчас. Честно.
-Понятно всё с вами. Ладно уж, что тут поделать. Говорят, у вас пирог вкусный?
-Да, конечно, угощайтесь.
Позже Сара всё-таки упрекала Юлю в том, что её новый друг не способен сделать ничего хорошего, и что он такой же, как и его коллеги. Но однажды, во время того как Марина – одна из сестёр, избивала плетью слуг в темнице, вытирая пальцем со спины их кровь и пробуя её на вкус, дверь распахнулась:
-Марина!
-Что?
-Нужно привести этих двоих в порядок. Епископ снова хочет с ними поразвлечься. В особенности говорит, что ему понравился нежный ротик Сары.
-Правда?
-Да.
-Ты слышала? И не вздумай сломать епископу нос, иначе я тебя четвертую, грязная блудница.