— Так и будет продолжаться, ведь свою пулю по предоплате я так и не схлопотал. Но здесь не поладил со встречателями... Обучать “маршевиков” для безумного Йорга — не по мне. Вот я и бежал.
— Вольному — воля. Только скажи мне, Снорди, не подсадили ли тебе душу из испепелённого тела, вроде тех, которые недавно препарировали так запросто на лужайке в Священном бору.
— Чего врать, такого добра подсаживали ко мне за эти годы немало. Но только во мне не прыщ и даже не предбанник души. Во мне — огромный душевный замок со своей внутренней темницей, со своими грозными стражами. Одним словом, томится во мне испепеленных душонок немало. Только что мне от этого?..
— Полонянок твоих, дурья башка, жалко!..
— А ты не жалей! Отстав от своих тел, они выгорели и переплавились, обучились мерзостям и предательствам...
— То-то и оно, — осторожно огрызнулся Охотник. — Они тебя и погубят! Замечу тебе, порченный ты...
— Тоже мне трагедия. Я ведь и на Толсухе-залипухе-1 ангелом не был...
— Со мною проще, — уже спокойней проговорил Торсон. — Контрактник я, как все, кого в поднаем с разных инопланетных мирков берут. Вот и подрядился остерегать этого Младшого мальца и вывести его через сердечник планетарного тора...
— Тогда я с Вами, дружище! Не век же здесь куковать!
— Что скажешь, Младшой?
— Пусть своё кукует кукушечка...
Новые друзья рассмеялись... Торсон хлопнул экснаёмника по плечу, а тот подмигнул Йоргу. Прочие отошли в сторону. Идея была настолько безумной, что предсказывать её последствий никто не решался...
Они шли по разменным тропам, где до них и не меньшие храбрецы разменивали свои судьбы и души. Мимо них тренировочной рысцой пробегали космические маршевые батальоны. Те, чьи тела не выдерживали горних троп или топких болот, тут обугливались под “плащами” из розовых кристаллов, выпадавших на отставших от рекрутских колонн одиночек.
Души из обугленных тел выжигали и выхватывали встречатели-копьеносцы, а дальше поступали особым образом, вживляя души усопших в тела наиболее выносливых будущих космических штурмовиков. К концу марша из каждых ста рекрутов выживало не более двадцати. Но это уже были не привычные в земных пониманиях люди, а совершенно неведомые в пределах параллельных миров монстры, обладавшие многообразными талантами беспощадных убийц, погибавшие сами только после пятого, шестого, а то и десятого раза.
Из всей троицы только Пит Снорди имел те же преимущества, тогда, как и Охотник, и Йорг рисковали всерьез. Маршруты рекрутов непременно выводили к сердечнику планетарного тора, через который их телепортировали к местам дислокации Дальних Космических Гарнизонов. Но ни Охотнику, ни Йоргу, ни Пит Снорди туда не было надо.
Ночевать старались на видимом отдалении, костров не жгли, обидчиков до времени не искали, встречателей-копьеносцев не провоцировали. Каждый хранил у себя что-то о своём прошлом мире. На Земле-29 такая сентиментальность негласно, за глаза допускалась. Пит Снорди хранил пьезоэлектрическую зажигалку, Охотник — ультразвуковой спиннинг, а Йорг, — бережно свернутый в дорогу преданной воспителлой, пряный зелёный порошок из листьев вечнозелёных столетних матэ.
Порошок матэ клали под язык, рыбу ловили и поедали сырой, зажигалкой обжигали кончики стрел, которые тут же обтирали тем же порошком из листьев матэ перемешивая его с рыбной желчью. Затем, обтирая и пропитывая наконечники почти готовых стрел собственным потом, получали особый несильнодействующий, но парализующий на короткое время яд.
Когда у каждого к тому же появился искусно сделанный руками Охотника лук, стали отстреливать мелкую живность. Но тут же от подобной затеи пришлось отказаться. Дело было не сучковатых ветках юкки и даже не в лианах, которых в панэкваториальном лесу хватало.
Дело было в ином. Любой сраженный наповал тушкан, заяц, хорёк, или иной мелкий зверёк тут же подвергался мгновенной лиловой кристаллической обработке с неба, а антрацитом ни на одной из Земель питаться было не принято…
Рекрутов оставалось всё меньше и меньше. Время и место их депортации приближались. Лица маршевиков становились всё более и более шизоидно-озлоблёнными: сказывалось непритертость душ, попавших в тела, рассчитанные на одну единственную небожительницу.
— Пора бы напасть на этих панцирных раков, — предложил как-то Пит. — Я могу рисковать. Рад буду сразиться со встречателями. Ведь душонок во мне немерено...
— Не убил бы сразу свою, — огрызнулся привычно Охотник.
— Твое дело смотреть Младшого!
— Да я и сам за собой ещё смогу посмотреть, — обиделся Йорг. — Не вам бы обо мне гоношиться!
— И точно, пацанёнок толковый, — согласился с доводами паренька Снорди. — Но, как видно, у него какая-то своя особая миссия, до которой мне как-то нет дела. А вот выписать оплеух этим парнягам, так это ж за счастье!