Удерживать Пита никто не имел прав, но тут впервые на Снорди своим истинным взглядом посмотрел Йорг, отчего жителю Хлипухи-прослабухи-1 впервые захотелось безропотно подчинится. Это было и противно, и ново, и Пит поклялся больше подобного взгляда Младшого не пробуждать... Он просто приоткрыл перед компаньонами многие души свои и они втроем определили боевую и духовную иерархию пленниц беспощадного мастера боевых земнопланетных искусств...
Случай представился, когда один из конвоиров приостановился у горного ручейка на последнем перед местом высадки перевале. Под взглядом Йорга были вызваны наиболее подлые пленницы Пита Снорди, вживленные в него помимо его собственной воли. Они то и расстарались. Одна душонка стала во всю глотку орать, что за спиной у встречателя находятся трое, а вторая трубных гласом настоятельно уверять явно растерявшегося копьеносца, что нападающих, не трое, а двое и как раз перед носом отставшего копьеносца. Конвоир заметался.
В мгновение ока он втрое укоротил свое копьё и с мощнейшим бластер-анигилятором бросился на предполагаемых преследователей. Сначала от него досталось кустарнику, а затем он разрезал пополам двух спешивших ему на помощь конвоиров. Тут же оказалось, что обученный предательству, конвоир первым же был предан. Он не верил своим глазам, а ждал уточнений и замирал от банального доносительства. Убит он был едва не мгновенно, но своим бластером и тело Снорди успел внезапно разрезать надвое. Стон первой души пораженной был просто ужасен. Умирать во второй раз ей было мучительней прежнего.
Охотник стащил два полутела и, сжав их накрепко вместе, резко окунул в горный ручей. Тело Снорди закипело и срослось воедино.
— Как себя чувствуешь, Снорди?
— Твоими молитвами... Правда, во мне выгорела чья-то душонка.
— Поменьше разбрасывайся теми, кто тебе не принадлежит...
— Вот я и избавляюсь от чужого балласта. — Но Охотнику бравада Снорди не понравилась. Он обычно огрызнулся:
— Ты нужен Йоргу!
— Это тому оборотню, что сейчас мальчонкой рядится?
— А тебе откуда ведомо?
— Души отверженных царедворцев, что во мне маяться, начирикали.
— Тогда и им пора на покой! — на этот раз решил за своих взрослых спутников Йорг. — Но ты лично, — он снова посмотрел на Снорди взглядом Завоевателя, — ты лично мне нужен живым и невредимым!
— Во Вселенной, Пит, наши судьбы определены, — снова вмешался Охотник. — Я выбран избивать тебя от тех, кто тебя населяет, а те воины, что остались в живых ждут тебя. Ты у них головной...
— А ты, Охотник?
— Я, Пит, твой антипод. И здесь дело даже не в Йорге. Просто так интересней — извлекать из множества единственно достойного. Получай! — И выхватив лук с направленной на Пита стрелой, он тут же послал её Мастеру боевых искусств в сердца.
Они оказались в центре полукруга — в очередной раз умирающий Снорди, Охотник и Йорг.
Легионеры, подоспевшие к месту кровавого и совершенно непонятного шоу, в очередной раз опустили Пита в ручей.
Пит ожил. Теперь последовало единоборство. Рисковал больше Пита Охотник, но вместе с ним двадцать маршевиков набросились на вновь ожившего Пита. Они и убивали в Пите одного за другим тех, кто предал однажды Йорга. Но ни один из предавших не посчитал себя проигравшим и защищался до остервенения.
Пало еще полтора-два десятка маршевиков. Собственно осталось только несколько, увы, уже не монстров, а человек.
— Эти мне не нужны, — мудро произнёс Йорг. — Они просто люди. Пусть возвратятся в свои земные миры... Снорди теперь тоже только человек — в этом его сила. И он отправится со мной. А вот Охотник — ему я оставлю Землю-29.
— А не боишься, что я переделаю этот мир — сделаю его и чище, и краше?
— Не боюсь. В этом мире остаются кристаллы. А с ними не справился даже я — вечный воитель и вчерашний истребитель миров.
— И что будет завтра? — степенно спросил Пит.
— Завтра, по всему, будет проход через сердечник планетарного тора...
— Мне бы свидится с дочерьми.
— Это мы сможем устроить, если только...
— Если только что, крошка Йорг?
— Если ты, верзила, поможешь мне сойти на Земле-21. Я ведь еще не до конца прошёл через Детство с его вечнозеленым чаем из листьев столетних матэ, с его синеплодными деревьями, после объедения которыми так легко окунаться в прошлое, в котором меня ожидает Джесика...
— Нет, Каори... — прошумел над ними панконтенентальный зелёный бор, расторгая свои объятья...
Звонко рассмеялся Охотник. Проход через сердечник планетарного тора оказался под ними — в том самом месте, откуда бил горный родник — у самых его истоках...