— Да симптомы везде одинаковые, — буркнул один из однокурсников. — Боль в животе, тошнота, отсутствие аппетита. Зачем они вообще нужны, если всё равно диагностической магией ставится диагноз.
И снова железная логика моих однокурсников. На самом деле, разница очень большая: искать диагностической магией вслепую или уже заподозрить диагноз — и просто его подтвердить с помощью магии. Расходы самой энергии при этом очень различаются. Если у тебя всего один-два пациента за день — это не сильно и чувствуется. Но когда целая очередь из пациентов — начинаешь экономить каждую крупицу магии.
— Боли в животе бывают разные, — подметил Леонид Трофимович. — При язвенной болезни они возникают в эпигастральной области и под мечевидным отростком. При этом могут иррадиировать в левую половину тела, левую лопатку и левое плечо. Что может напоминать инфаркт миокарда. Кроме того, существует зависимость этих болей от приёмов пищи. Боль возникает после еды и нарастает в течение часа. Это очень важный симптом, запомните его!
Мы обговорили остальные симптомы, а также поток при этом заболевании, и занятие было закончено. Ни в какое сравнение не идёт с тем, как у нас проходили пары до этого! И Леонид Трофимович выглядит довольным, и однокурсники разобрались в теме. Отлично!
После обеда и занятия по общему лекарскому делу меня разыскал Тарас, чтобы напомнить о научной работе. Мы договаривались продолжить её в четверг, и ему уже не терпелось начать.
Я отправил его на завод, чтобы он начинал без меня, пообещав приехать попозже. У меня было ещё одно важное дело… И я поехал в тюрьму.
Здание находилось на окраине Санкт-Петербурга. Сделано это было специально, чтобы лишний раз показать простолюдинам, что бывает за преступления.
Угрюмое, обнесённое огромным забором с металлической проволокой и с двумя охранниками у ворот.
— Вы к кому, господин? — спросил у меня один из них, когда я оказался перед воротами.
— К Цветкову Денису Михайловичу, директору тюрьмы, — уверенно заявил я.
Директор тюрьмы был аристократом, но такие должности почти никогда и не занимали простолюдины.
— Вам назначено? — приподнял он бровь.
— Нет, но вопрос срочный, — заявил я. — Мне надо с ним поговорить.
Охранники неуверенно переглянулись между собой. Спорить с аристократом, тем более графом — затея не самая лучшая. С другой стороны, просто так пропустить меня они тоже не могли. Ведь их работа — не пускать на территорию посторонних.
— Я сейчас позвоню в приёмную, — наконец сказал один из них.
Он чуть отошёл и быстро принялся звонить. Через пару отрывистых «да» и «понял», он вернулся ко мне.
— Можете зайти, — кивнул он. — Наш охранник с той стороны ворот проводит вас до нужного места.
Видимо, начальник тюрьмы тоже решил не спорить с графом. Кто знает, какой вопрос я хочу с ним обсудить. Не пускать меня было бы просто невежливо.
Тем более, что сам Цветков, насколько я разузнал, являлся бароном.
Угрюмый охранник за воротами молча довёл меня до главного здания, где находился начальник тюрьмы. Я зашёл внутрь и без проблем нашёл нужный мне кабинет.
— Добрый вечер, — поздоровался я, входя в кабинет. — Меня зовут Аверин Николай Владимирович, я пришёл с вами поговорить.
— Здравствуйте, господин Аверин, — почтенно кивнул Цветков. — Проходите, присаживайтесь.
Начальник тюрьмы был очень худым и высоким мужчиной, с лысеющей головой и в больших очках. Забавно, я представлял себе его совсем по-другому.
— Могу я узнать, какой вопрос вы бы хотели обсудить? — спросил он.
— Я учусь в лекарской академии Санкт-Петербурга, на лекаря-лечебника, — ответил я. — И хотел бы пройти у вас стажировку, примерно месяц.
— Стажировку? У нас? — у Дениса Михайловича чуть очки с носа не свалились от удивления. — Господин Аверин, вы уверены?
Представляю его удивление. Подобные места никто и никогда в принципе не выбирает в качестве места стажировки. На них не распределяют на практике. А тут посреди года приходит студент и просит стажироваться в тюрьме.
— Да, — спокойно кивнул я. — У вас же есть лекарь, который лечит заключённых. Я бы хотел поработать вместе с ним, научиться новому. Стажировка не оплачивается, так что вам не надо беспокоиться по этому поводу.