– Нам здесь не место, – тихо произносит Дэнни, переводя взгляд с Мэгги на парня, который раскуривает косяк справа от него. – Хочешь уйти?
Я киваю, хотя, по правде сказать, здесь и есть мое место. В мире без Алленов я была бы совершенно другой девушкой.
Мы поднимаемся, и Люк бросает Дэнни ключи от джипа.
– Не ждите меня.
Девушка у него на коленях уже засовывает ему руку за пояс, и от этого у меня начинает гореть в животе. Все в этом мире – девушки наподобие нее и Мэгги – получают то, что хотят. Они могут выпивать, танцевать и… экспериментировать. Почему мне нельзя?
«Добродетель – сама по себе награда», – часто говорит пастор Дэн. Но прямо сейчас она совсем не кажется наградой.
Мы забираемся в джип, Дэнни заводит двигатель и аккуратно трогается с места. А мне интересно, что Люк будет делать дальше. Будет он целовать эту девушку так, будто она для него что-то значит, или так, как меня целовал Джастин, – чтобы молчала и не могла отказать?
– Ты притихла, – замечает Дэнни.
Я поворачиваюсь к нему.
– Он не похож на человека, который мог бы быть твоим другом.
Дэнни пожимает плечами.
– Я, может, и не одобряю все, что он делает, но он хороший парень, и ему досталось по жизни. Капец как досталось. Он был бездомным с шестнадцати лет… Полагаю, отчим избивал его маму, и они его вышвырнули, когда Люк попытался это прекратить. Ты можешь себе это представить… бездомный в шестнадцать?
Я тихонько смеюсь.
– Ну… да. Я-то ушла из дома в пятнадцать.
– Ты ушла по собственному желанию, – поправляет он, а я скрежещу зубами. Не сказала бы, что у меня было пипец какое огромное желание. Учитывая, что я ушла после того, как сводный брат выдернул мне плечо из сустава. Дэнни порой чуть ли не сознательно искажает представление о моем прошлом.
– Мне кажется, я ему не очень нравлюсь.
Дэнни качает головой.
– Он спокойный парень. Дело не в тебе.
Я хочу объяснить, что в выражении лица Люка есть что-то жестокое, когда он смотрит на меня; есть что-то, чего нет, когда он смотрит на остальных. Но если я продолжу об этом спорить, то буду выглядеть сумасшедшей. Лучше буду надеяться, что после выходных он решит уехать.
Когда мы просыпаемся в субботу, чтобы поехать на пляж, с океана дует сильный ветер, и я сильно жалею, что взяла выходной. Я взяла его только потому, что рассчитывала провести день с Дэнни. Погоду в Северной Калифорнии в конце мая в любом случае не угадаешь. Может быть душно в тени или так ветрено, что даже на солнце не согреешься. Сегодня – второй вариант, а с Люком, который ведет себя так, словно я порчу все вокруг, небольшой шанс на приятную поездку сводится к нулю.
Дэнни и Люк спускаются вниз как раз в тот момент, когда мы заканчиваем накрывать завтрак. У Люка едва открыты глаза, но я все равно вижу в них неизменное презрение.
– Ты надела костюм, милая? – спрашивает Дэнни. – Выезжаем сразу, как поедим.
Не могу. Не могу провести весь чертов день с парнем, который ненавидит меня за то, что я жалкая, нуждающаяся и подлизываюсь к людям, которые меня приютили. Не могу.
– На улице довольно холодно, – уклоняюсь я. – А сильный ветер будет поднимать пыль.
– Будет теплее, – говорит Дэнни. – Ты должна поехать. Я тебя не видел столько месяцев.
Вот так Дэнни добивается своего – ведет себя будто он единственный человек, который хочет, чтобы я была рядом. Я тщательно избегаю взгляда Люка, когда соглашаюсь.
Они едят, пока я мою посуду, а как только я сажусь, Дэнни спрашивает маму, есть ли еще сок.
– Я принесу, – говорю я и направляюсь к холодильнику в гараже. Вернувшись, я натыкаюсь на взгляд Люка. Он поднимает бровь, как бы говоря: «Я прекрасно знаю, чего ты добиваешься».
Я смотрю на него в ответ: «Пошел к черту, Люк». Нет ничего плохого в том, что я изо всех сил стараюсь быть полезной. Стараюсь внести свою лепту. Может, я делаю это, чтобы убедить Алленов, что я не плохой человек, или, может быть, чтобы убедить в этом себя. В любом случае – не его ума дело.
После завтрака мы идем на улицу к древнему раздолбанному джипу Люка. Я одета в толстовку с капюшоном, но дрожу от холода, прижимая к груди книгу и полотенце. Люк оглядывает меня, начиная с лодыжек и постепенно поднимая взгляд выше.
– Где ее доска? – спрашивает он.
Дэнни смеется, обнимая меня.
– Джулиет не сёрфер. – Однажды, прошлым летом, он пытался меня научить, но из это ничего не вышло. – Поверь мне, для всех будет безопаснее, если она останется со своим красивым личиком сидеть на пляже.