За пехотой двинулись совары. Перейдя вброд мелкую в эту пору Кавери, совары Садыка вынеслись на другой берег. Среди них был и Хасан. Отыскав глазами на стене сгорбленную фигуру в большом пестром тюрбане, юный совар привстал в стременах и помахал рукой. Прощай, дядя! Спасибо тебе за доброе сердце, за заботу и приют!
Джукдар Садык, отстав от головы колонны, поравнялся с Хасаном. На лице у него играла веселая мечтательная улыбка.
— А хорошо погуляли мы в столице! — сказал он. — За десять дней отдохнули на славу. Как ты думаешь — кто бы вышел победителем — Венкатраман или джетти Типу Султана?
— Конечно, Венкатраман! — горячо начал Хасан. — Венкатраман — сильнее всех! На арене его никто не бил...
Джукдар рассмеялся:
— Сразу видно, что он твой любимчик. А по-моему, победил бы джетти Типу. Уж больно он страшен. Но хазрат рассудил правильно. Не допустил, чтобы зря пролилась кровь. Зачем пускать по миру новых сирот? Бойцовской славы у Венкатрамана и мадагаскарца от того не убудет, а молва о мудром решении Типу разнесется по всему Майсуру. А ну, давай в галоп!
Запел кавалерийский горн. Птицами полетели отдохнувшие кони. Среди испытанных в битвах всадников Хасан скакал навстречу опасностям и трудным испытаниям, и его так и распирала гордость. Он теперь — совар славного Типу Султана!
А бхат из-под ладони глядел со стены вслед джуку и шептал:
— Вот вырос птенец и выпорхнул из родного гнезда! Успел бы только войти в силу ко времени. Пусть пощадят и минуют тебя, Хасан, вражеские сабли и пики, болезни и невзгоды! Чтоб всегда бодр был твой конь и не спотыкался во время сечи! Да сопутствует вам всем крылатая победа, как сопутствовала она доныне!..
В это утро из столицы уходили не только кушуны и мокабы майсурской армии, но и толпы богомольцев. Шли они к святым местам, которыми издавна славен был Декан. Одни держали путь к мысу Коморин, чтобы искупаться в святых водах сливающихся там трех морей. Другие — в Ориссу, к храму солнца в Конараке. Третьи — к святому Гангу.
К одной из таких живописных групп присоединился Мурти — верный слуга махарани. С ним был его неразлучный высокий посох. Мурти должен был добраться до Мадраса и передать ангрезам новый план уничтожения Типу, выношенный во дворце Водеяров. План этот должен был обернуться скорым нашествием на Майсур объединенных войск Компании, маратхов и низама и гибелью ненавистного для махарани сына презренного наика...
Домой
Корабль, который подобрал Джеймса, прибыл в Бомбей. И молодой солдат вновь очутился в казарме. До конца срока его службы в войсках Компании оставались считаные недели, а продлить контракт Джеймс отказался наотрез. Хватит с него приключений. Как хорошо, что никто не знает о его службе в майсурской армии. Компания обязана сполна выплатить ему деньги за все четыре года плена. Деньги эти будут весьма кстати.
Первым знакомым, кого Джеймс встретил, оказался Билл Сандерс. Он стал капралом.
— Цел и невредим, Билл? — спросил его Джеймс.
На лице Сандерса показалась знакомая ухмылка:
— Ха! Отправить меня на тот свет не так просто!
— Что делаешь?
— Известно что — гоняю рекрутов. Беднуром дело не кончится. Наши офицеры готовы живьем сожрать Типу!
Через несколько дней Сандерс позвал Джеймса в кабачок потолковать по душам.
— И все-таки, Джимми, мне повезло, — в который раз подливая себе рому, говорил Сандерс. — Помнишь сверток, который я сунул тебе в Серингапатаме?
— Еще бы! Из-за него меня могли вздернуть на виселицу...
— Ладно, старина! Что толку теперь кипятиться. Вообще, конечно, свинство рисковать чужой шкурой. Но сейчас ты меня простишь за одну интересную новость...
Джеймс не придал значения этим словам.
— Лучше расскажи, где ты раздобыл те серебряные и золотые ладони.
Сандерс засмеялся:
— Ловкость рук, дорогой! Понимаешь, в Серингапатаме я заприметил одну чудную постройку. Называют ее ашур-хане[158]. Мечеть не мечеть, однако мусульмане валом валят туда по праздникам. Однажды я увидел, как толпа вынесла из нее на палках здоровенные золотые и серебряные пластины и эти ладони. Я живо смекнул, что к чему. Ночью натер рожу табаком — чтобы сойти за местного, снял наручники и улизнул из тюрьмы. Пришиб сторожа, все ценности за пазуху и — наутек. Ну и суматоха была тогда в городе! Потом я сделал формы по местным монетам и перелил все золото и серебро. Ловко?
Сандерс захохотал. Глядя на него, Джеймс про себя удивлялся. Ну и жаден этот парень на деньги!
— А как ты удрал из Серингапатама?
Сандерс выпил много, но голова у него работала хорошо.