- Так точно! – выпалил Карпинский. Морковка снова покачал головой, как будто с разочарованием.
- И вас наверняка не удивляет, что это первый случай следствия за целый год?
- Так точно.
В голосе поручика уже не было той уверенности, что мгновение назад. И вообще, до него дошло, что он ступает по тонкому льду, хотя данное сравнение в палатке, в иракской пустыне было весьма неподобающим.
- И вы же, наверняка, не станете, говорить, будто бы это исключительно потому, что поручик Михаляк был сыном сенатора Михаляка? Который, как любящий папаша, посчитал, будто бы в избирательной кампании ему пригодится сынуля, защищающий демократию, цивилизацию и чего мы там еще защищаем?
- Да… - поручик замолчал и застыл с раскрытым ртом.
- Ну вот, и я считаю, что не станете, - добродушно усмехнулся Морковка. – Не станете же вы утверждать, будто бы начальник Генерального Штаба поддается нажиму откуда-то сверху. Я прав?
Карпинский, совершенно не по-уставному, лишь кивнул. Под мышками мундирной рубашки разливались громадные, темные пятна пота. Он уже понял, в какое дерьмо влез. А точнее, в какое дерьмо его сунули.
Черняк глядел на него чуть ли не с сочувствием. Он поднялся и вышел из-за своего стола. Он уже не был постаревшим хрычом, естественным назначением которого казался какой-нибудь тыловой склад. Водянистые глаза рыжего блеснули сталью, и неожиданно Карпинский увидел перед собой кого-то, кем данный мужчина был на самом деле - жесткого командира, который уже отслужил больше года на этой паскудной войне. Он хотел сорваться со складного стульчика, но его удержал жест полковника.
- Давайте поглядим на все это с другой стороны, - начал Черняк с видимой скукой. – Вы нравитесь моему старому школьному знакомому Влодеку Трофимовичу. И захотелось ему устроить вам легкое назначение. Ну так, по знакомству.
Полковник взял со стола стек, который, вне всякого сомнения, он свистнул у какого-то исключительно претенциозного лайми. Он начал постукивать ним по голенищам пустынных сапог, акцентируя сказанное. Сам он не выглядел нисколько претенциозно.
- У Влодека были добрые намерения, только мало данных по месту. Такое задание, здесь, оно весьма опасное. Здесь ведь война. Коллеги могут воспринять нехорошо, когда кто-то начнет им голову морочить, обвиняя Бог знает в чем. Они же вынесли Михаляка под обстрелом, рискуя жизнями. Ну в граната в сортире – оно штука неприятная, в особенности, если срешь на соседнем очке. Но такие вещи случаются. Дерьмовая смерть, в самом конкретном смысле этого слова.
Поручик понял, что Черняк вовсе не шутит. Как бы для подтверждения его слов, украинец серьезно покачал головой.
- Потому я тоже склонюсь к просьбе Влодека относительно протекции, - продолжил Морковка. – По протекции он направляет вас для проведения следствия. Ну а я, по старому знакомству, направляю вас в разведывательный взвод. На место Михаляка. Потому что юристы тут никому не нужны, зато ужасно не хватает взводных. Я подавал запрос, и тут вы мне будто с неба падаете. Какие-нибудь вопросы, поручик?
Снова только движение головой, неуставное и совершенно невоенное отрицание. Тяжелая рука полковника легла на плечо совершенно утратившего запал офицера.
- Послушай, сынок. – Впервые в голосе Морковки зазвучали дружеские нотки. И нечто вроде заботы. – Все будет не так уж и паршиво, выживешь, если будешь вести разумно. Ведь Борейко тебя уже немного ввел в курс дела? Я специально выслал его за тобой. Это хороший офицер, хотя на вид это и не так.
Пальцы полковника сжались у него на плече.
- Михаляк тоже был ничего. Жаль только, слишком вырывался из строя. Только папаша его тут ничего не добьется! Понял? Если еще нет, то вскоре поймешь. Слушай старших коллег и сержантов со старшинами. Это кое-что не то, чем у тебя там, за письменным столом. Военную кафедру вспомнишь.
Карпинский молчал. Он лишь с еще большей мрачностью размышлял о том, как из всего этого выкрутиться. И выходило так, что в голову ничего не приходило.
Полковник свою речь закончил. Оставалось подняться, щелкнуть каблуками, отдать честь и уйти.
Когда он уже отводил полотнище у входа, и низко стоящее солнце больно укололо в глаза, его еще догнал голос Морковки:
- Я назначил вам водителя, поручик. Капрала Квятковского, у вас был случай познакомиться с ним. Гораздо больше он известен как Квятек.
Только этого мне, блин, не хватало, мелькнула мысль.
- Езжай с ними, Борейко, - предложил капрал, не ожидая ответа. Как обычно раздетый до пояса, он копался под поднятым капотом своей любимой тойоты.
Капитан отрицательно покачал головой.