Это тебе не яблоком по голове, уважаемый дедушка Ньютон! Это все понятия и представления о мире с ног на голову. Однако, уже больше трех часов с небольшим, если верить наручным часам Валерия (по ощущениям времени прошло гораздо больше), он и его экипаж существовали в реальности, сильно напоминающей бред сумасшедшего. Явись сейчас на борт Гарри Поттер верхом на своём Нимбусе – Валерий бы, наверное, не удивился.
А может их уже нет в живых, и всё, что он видит – последняя гастроль угасающего сознания?
Валерий поднес к глазам ладонь в синей утеплённой перчатке, подвигал пальцами.
– Да, командир! Я тоже пытаюсь проснуться, – донеслось из отороченного мехом капюшона, скрывавшего лицо второго пилота. – В сон клонит, страшное дело. – Сергей зевнул, выдохнул пар в кулак.
– Твоя правда, Сер-Саныч, – поддержал беседу Алёхин.
Валерий впервые услышал, как кличут Сергея в отряде.
– Задрыхнем тут все, как цуцики, – прорезался Иевлев, и добавил тошнотным тенорком. – Гляньте, наша Лиля Борисовна уже десятый сон досматривает.
Валерий мотнул головой, не в силах припомнить, как и когда штурман с Хитруком вернулись в кабину. Неужели он проспал?
– Вот и не трогай её! Устал человек, пусть отдыхает! – одернул штурмана Алёхин.
Иевлев молча проглотил пилюлю. Не нравится он Алёхину, ой, не нравится… Да и Валерию тоже – едкий, самовлюбленный тип. Но стоит отдать дань справедливости: за годы совместной работы штурман ни разу не был уличен ни в подлости, ни в подставе. Видать Иевлев нарочно Сашку подначивает, а тот ведется как ребенок. Неужели запал на Лилию?
Валерий оборачивается к Алёхину. Друг ловит вопросительный взгляд и подмигивает, пряча ухмылку в глубине капюшона – дай потроллить штурмана, командир. Два сапога – пара! И хорошо, неведомо сколько им здесь прохлаждаться. Надо продумать график дежурств. Спать и есть им придется по очереди.
– Пойду покурю, – вполголоса сообщает Валерий, не желая будить проводницу. – Сергей?
– За рулем, командир! Don’t worry! – козыряет ему Хитрук.
Лилия Борисовна спит. Голова безвольно свесилась на грудь, скрыта под капюшоном. Едко-жёлтая сигнальная полоса на плечах комбинезона перечёркнута красным – краем выбившейся шали.
Пробираясь к выходу, Валерий цепляется за кресло штурмана. Тот провожает командира белками глаз, подёрнутыми красной капиллярной сеткой, ведь смотрит в другую сторону. Степаныч известный оригинал, дикая смесь высокородного князя с чернорабочим. Валерий улыбается мысли, проходит сквозь открытую дверь кокпита.
Вот и короткая кишка коридора, по которому он ещё недавно шел вслед за Анелей. Казалось, здесь все ещё витал тонкий аромат её парфюма: «Давным-давно, в далёкой, далёкой галактике…»
Справа и слева узкие двери туалетов, тамбур и вход в пассажирский салон, обманчиво открытый. Не хочется вновь прикасаться к тому, во что превратился воздух. Переродился, как точно подметил Хитрук. По ощущениям здесь холодней, чем в кокпите. Будто острые льдинки с каждым вдохом царапают горло. С наступлением ночи будет ещё холоднее. Если к тому моменту им не доставят костюмы с подогревом…
Так, хватит! Что тут у нас? Переднюю дверь по левому борту закрыли. Сколько же он спал, если не помнит, когда распорядился это сделать? Хотя Алехин и сам бы догадался закрыться – вдруг полетим!
Валерий перевел ручку, подналег, развернул тяжелую створку и толкнул от себя. Дверь плавно отошла от борта, на уровне бёдер натянулась предохранительная веревка. Холод хлестнул по промерзшим ступням. Теплую обувь им доставить не догадались.
Валерий выглянул наружу. Дух захватило – бескрайний небесный простор резко приблизился. Земля внизу как на ладони, изнывает от летнего зноя: сгрести, зажать в кулак – не дотянуться. Белый диск полуденного солнца прячется где-то над головой. Внизу, на тонкой прожилке шоссе стынет многокилометровая пробка. Валерий ненавидел дорожные пробки, но сейчас сам был бы не прочь там оказаться.