Битый час беспокойно проворочавшись в постели, Павлов откинул тонкую простыню, сел на кровати и замер, прислушиваясь к тихому и ровному дыханию Марины – жена безмятежно спала – затем нашарил босыми ступнями дремавшие на прикроватном коврике домашние шлепанцы, осторожно стянул со стула халат и бесшумной тенью выскользнул за дверь супружеской спальни.
Медленно, держась за перила, спустился по лестнице в холл – тринадцать ступеней вниз. Он впервые их посчитал, хотя уже двадцать с лишним лет жил в этом уютном, просторном коттедже в поселке Внуково неподалеку от аэропорта. Удивился – надо же, чертова дюжина ступеней.
И вчера было тринадцатое число, точнее, пятница тринадцатое, в связи с чем старшая дочь прислала ему на Ватсап гиф с размалеванными страшными рожами группы «Kiss» и наилучшими пожеланиями: «Have a great day!»
Да уж, тот ещё день вышел, как пить дать войдет в историю. Президентский борт залип в небе Подмосковья в пятницу тринадцатого. Чем не заголовок для скандальной статьи в бульварной газетёнке? Жёлтая пресса и блогеры всех мастей наверняка уже расписывают, стараясь переплюнуть друг друга в попытке связать пятницу тринадцатое с прерванным полетом первого лица государства.
Почему на такой день назначили полёт президента?
Сколько он сидел за штурвалом, возить главных пассажиров в подобные дни Павлову не приходилось. Даже в советские времена, когда навязанный гражданам всеобщий атеизм не признавал никаких суеверий.
Может и впрямь полет борта номер один в пятницу тринадцатого нарочно кто-то запланировал?
Так, хватит! Прочь из головы всю эту мистическую чушь. То, что президентский «Ил» стал бабочкой, наколотой на пик соткавшейся из неизвестно чего трехкилометровой башни в этот день – совпадение.
Однако после того, как в вечерних сумерках эта самая башня засветилась призрачным светом, строить предположения о вмешательстве темных сил не станет только ленивый.
Павлов и сам опешил, когда Орефьев, которого вместе с группой ученых спешно отправили к подножию башни ещё до начала вечернего совещания, прислал ему фотографии: в ночное небо был устремлён огромный светящийся столб. Картинка напомнила ледяные домики и фигуры сказочных героев в Центральном парке под Новый год в его, Павлова, далеком сибирском детстве.
Маленький Витька, тогда еще самый обычный мальчишка из обыкновенной советской семьи – папа инженер, мама швея-мотористка на трикотажной фабрике «Парус» – очень любил разглядывать подсвеченные цветными лампами ледяные фигуры.
Казалось, неведомым образом возникшая в Подмосковье светящаяся башня им сродни. Лёд среди жаркого лета? Невероятно! И всё-таки, разглядывая на экране смартфона снимки «башни» с разных расстояний и ракурсов, Павлов никак не мог избавиться от стойкой ассоциации родом из далекого детства.
Как выяснилось, не только он один. Увидев «башню» на экране своего смартфона, Одинцов, получивший фотографии и видеозаписи по своим каналам, так же вспомнил про новогодние ледяные скульптуры и, несмотря на поздний час, принял решение выехать на место, чтобы увидеть все собственными глазами.
Даже подтверждённый Орефьевым факт, что граница внешнего контура на четырехкилометровом удалении от «Башни» (так стали называть светящуюся аномалию) существует и на земле, а при её пересечении люди испытывают неприятные ощущения, не остановил главу Службы Охраны президента.
Одинцов не желал принимать судьбоносных решений, основываясь на докладах других людей и картинках на экране. Он, как и Павлов ещё сегодня днем имел удовольствие дважды прочувствовать эти самые «ощущения» на собственной шкуре. Неприятно, но не смертельно, хотя конечно – в небе намного опаснее, чем на земле.
С Одинцовым вызвались ехать ещё несколько членов из наспех созданной комиссии по расследованию, все из авиационного руководства и охранных служб.
Наслышанные о нехороших свойствах границы внешнего контура Башни кабинетные чинуши предпочли воздержаться от риска и разъехались по домам. Для остальных ко входу в правительственный терминал подали минибус ФСБ.
Павлов вышел на воздух вместе со всеми, однако отправился к Башне на отдельной машине, в компании главного инженера СЛО Евгения Весёлкина и командира летавшей к борту вертушки Игоря Беглова. На последнем, вечернем заседании комиссии, Павлов предложил из соображений безопасности экипажей вертолеты с грузами для президентского «Ила» сажать на шоссе А-113 перед границей внешнего контура, пересекать её по земле буксировкой за тягачом, и только потом вновь поднимать машину в воздух.