— Я — Мансур. Ты не слышал обо мне, Желтоголовый?
— Отдал бы ты мне лучше Нахаба, — предложил Лотар, хотя, разумеется, знал ответ.
— Его тут нет.
— Лжешь, если бы его тут не было, он не отбивался бы всеми этими ловушками, как трус.
Мансур, о котором Лотар никогда ничего не слышал, поднялся из трона. Движения его были легки, но он замедлял их, чтобы Лотар не понял, как он подготовлен. Но и без маскировки Лотар понял, что видит перед собой что-то, не укладывающееся ни в какие нормальные представления. Хотя бы потому, что Мансур не передвигался на своих крохотных ножках, а летел над полом, словно его носило ветром. Бить на упреждение при такой совершенной маскировке движений было почти так же бесполезно, как черпать реку ситом.
— Ну, ты тоже в Лотарии тогда не все выполнял только мечом. Чего-чего, а ловушек в твоем мерзком городишке оказалось немало.
Лотар, не спуская глаз с Мансура, обошел трон. Это был именно трон, никаких других видимых ловушек в этом сооружении не было. Проделав почти полный круг, он произнес, усмехаясь:
— У меня это называется иначе — военная хитрость. Но непритязательный юмор был не самой сильной стороной Мансура.
— Я не знаю, как называется это у моего господина, поэтому промолчу. А вот хороши ли были мои ученики, я сейчас проверю.
Неожиданно, словно бы прямо из воздуха, в его руке появилось два равновеликих меча. Каждый был не очень длинным, но, глядя на совершенные, тонкие, легкие, как бамбуковые веточки, клинки, Лотар поймал себя на том, что его дыхание стало на миг чуть более трудным и глубоким. Это были мечи, предназначенные для боя, о котором драконий оборотень даже не подозревал. Это были клинки, предназначенные для скоростного парирования и молниеносных тычков. Это было куда опаснее, чем даже Гвинед. Но какова же должна быть прочность и острота стали, чтобы вот такими тонюсенькими мечиками выигрывать поединки?
Первые тычки Мансура Лотар отбил Акифом. Так вернее можно было почувствовать силу его атак. Оказалось, он мог быть очень сильным. Но не сила была главным в этом тщедушном на вид теле. Все решала скорость. Лотар никогда не подозревал, что возможна ситуация, когда он, привыкший к куда более скоротечному кулачному бою, будет опаздывать в поединке с оружием. И тем не менее он дважды опаздывал и только благодаря удаче не получил ни одной серьезной раны. Те царапины, которые ему все-таки нанес Мансур, он стал заращивать и с радостью убедился, что его клинки не отравлены, иначе ему было бы куда хуже.
Потом бой стал совсем непонятным — высокоскоростным, плотным, очень напряженным. Несколько раз Лотар собирался помочь мечам, атакуя и ногами, используя превосходство массы, но каждый раз едва успевал вовремя затормозить, иначе нарвался бы на колющие выпады. Еще неизвестно было, кто кого атаковал бы в этом случае.
Потом Лотару показалось, что противника можно довольно успешно достать рубящими атаками сверху, благо он был невелик ростом, и Гвинед мог развить достаточную динамику, чтобы пробить любой блок, а не только эти вязальные спицы… Каково же было его удивление, когда он понял, что едва не расстался с жизнью, лишь случайно избежав более короткого колющего удара в грудь, пока выводил свой меч из полной, размашистой дуги, чтобы блокировать этот выпад.
Как выяснилось, в обороне противника слабых мест не было. Зато Мансуру стало известно о Лотаре что-то такое, что сделало его более уверенным. Лотар понял это по тому, насколько слаженней стали работать у него оба меча, какими мягкими и точными стали его приемы.
— А ты не так уж и хорош, — произнес вдруг Мансур. Дыхание у него было лишь чуть-чуть тяжелее, чем в начале боя.
Его фраза, конечно, не требовала ответа, но зато Лотар обратил внимание, что сам дышит уже весьма бурно. “Еще минут семь-десять, и я стану опаздывать”, — решил он. В общем, тактика противника сразу стала ясной. Он добился определенного преимущества и решил просто переиграть Лотара в выносливости. Скорее всего, у него был такой шанс. Нужно было что-то придумывать. И срочно, у драконьего оборотня оставалось не так уж много времени.
Тогда Лотар попробовал определить, что творится в сознании этого карлика. Но оценить его мозги спереди, разумеется, было невозможно. Поэтому он зашел с других сторон, истратив на это почти две минуты, едва не пропустив несколько атак, но опять-таки не нашел уязвимого места. И даже не уязвимого, а просто такого, где бы Мансур хоть отдаленно походил на человека.
И когда он почти отчаялся, вдруг обнаружилось, что сзади, у места, где позвоночник соединяется с черепом, у Мансура существует зона, слегка проминающаяся под ментальным давлением. Лотар сначала не понял этого, а потом вдруг в его сознании возник голос Сухмета:
“Это пятно контроля, чтобы не совершил покушения на господина и был уязвим. Молодец, господин мой, это решение проблемы!”
Лотар усмехнулся, он надавил сначала чуть-чуть. И тотчас заметил, что клинки Мансура стали более медленными. Лотар не мог поверить своим глазам. Неужели такое возможно — сделать совершенного бойца сознательно уязвимым из глупого страха, из неверия в силы более мощные — верность, дружбу, присягу?!
— Так принято на Востоке, — пояснил Сухмет и тут же замолчал, понимая, что мешает.
Но это в самом деле был шанс. Лотар надавил уже ощутимей. Мансур стал гораздо медленнее. Теперь, если бы Лотар захотел, он мог бы атаковать противника ногами или даже Гвинедом… Но тут же его настройка слетела с нужной точки.
Кто-то невидимый вмешался и очень удачно искривил луч ментального давления, который приложил Лотар к цахору. И совершенно неясно было, как это было сделано и как это следовало теперь блокировать.
Мансур стал гораздо быстрее, чем даже вначале, похоже, он понял, что его раскусили, и решил торопиться. Почти две минуты Лотару не оставалось ничего другого, как только отбивать отчаянные, изобретательные, на грани возможного атаки карлика. Он пропустил удара три, но опять же это были удары не самой высокой точности, и он быстро сумел зарастить раны.
Потом он попробовал еще раз дотянуться до пятачка на шее Мансура, и как только кто-то посторонний попробовал сбить его настройку, вмешался Сухмет. Он очень жестко, пожалуй даже с запасом, окружил ментальное движение Лотара защитным экраном, и теперь тот, кто помогал Мансуру, не мог сбить давление Лотара. Он только мешал ему целиться…
Внезапно Лотар почувствовал холодную сталь в левом боку. Не опуская голову, он посмотрел вниз, и оказалось, что Мансур сумел-таки до него дотянуться. Теперь у Лотара оставалось еще меньше времени. Если он не успеет поймать противника очень быстро, в считанные секунды, разорванная почка сделает бой проигранным. А Мансур откровенно ликовал.
— Ха, — он даже поднял один из своих клинков, — я знал, что ты уступишь. Еще никто, даже сам великий Камазох, не выигрывал у меня. Надо сказать, — он стал более разговорчивым, темная, злобная радость просто переполняла его, — ты вдруг проявил непонятное для человека умение. Впрочем, все в прошлом. Теперь пара ударов…
И тогда Лотар придумал:
— А разве ты не хочешь выпить мою душу? — Бок горел невыносимо, левая рука почти не поднималась, кровь, смешанная с потом, заливала ноги. — Ведь ты же цахор, ты должен жаждать мою душу!
Мансур заколебался.
— Мой господин приказал мне не покушаться на нее, он сам хочет вкусить ее аромат, хочет заточить ее в свое чрево во веки веков, чтобы твое дерзкое противостояние ему было наказано.
Лотар едва перевел дыхание.
— Я думал, ты воин, а ты — лакей.
Больше импровизировать не следовало. Мансур бросился вперед, словно его прижгли коровьим клеймом. Лотар ждал этого, но все-таки не думал, что это будет так быстро, что карлик может быть таким — почти неуловимым.
И все-таки Лотар успел, он ушел с линии атаки, потом нанес догоняющий выпад… Но Мансур уже успел развернуться. Гвинед он конечно блокировал левым мечом, правую руку занес для встречного удара… Скорость его была невероятной.