– Чересчур весело. Я уже приказал Бенасету привести лошадей. Можешь поехать на Асти.
Несмотря на легкомысленный тон Конора, Кел догадался о том, что он забеспокоился. Принц понял, что Келу не хочется ехать в публичный дом, и предложение взять любимую лошадь было не чем иным, как взяткой. Кел спросил себя, что произойдет, если он сейчас откажется и объявит, мол, возвращается во дворец с Бенсимоном и Джоливетом. Мол, хочет провести вечер в полутемной комнате с бокалом холодного синего вина и картой западных морей.
Ответ был прост: ничего особенного. Но Конор останется разочарован, а кроме того, кто-то все равно должен сопровождать его в «Каравеллу». Конор не мог разъезжать по городу один, без телохранителя. Если Кел вернется во дворец, принц получит в качестве сопровождающего солдата из Эскадрона стрел и будет недоволен. А если Конор будет недоволен, то и Келу придется несладко. Не потому, что принц разозлится на него и выместит на нем гнев; этого не произойдет. Но сознание того, что он расстроил, разочаровал Конора, станет разъедать ему душу, как щелок.
Кел снял корону и протянул ее принцу. Золотой обруч покачивался на кончиках его пальцев.
– Ну ладно, – произнес он, – однако покорнейше прошу вас не забывать корону, монсеньер, иначе в «Каравелле» к вам отнесутся без должного почтения. С другой стороны, – добавил Кел, – возможно, сегодня ночью вы собираетесь заплатить именно за то, чтобы к вам отнеслись без должного почтения?
Конор рассмеялся, и морщинки у него на лбу разгладились.
– Превосходно. Это будет незабываемый вечер.
Обернувшись, он помахал короной Бенсимону и Джоливету, которые с неодобрением смотрели на молодых людей.
– Мы с вами прощаемся, господа, – сказал Конор. – Если мы вам понадобимся, найдете нас в Храмовом квартале. Мы собираемся вознести подобающие случаю молитвы.
Магия была всегда.
Магия – одна из природных стихий, подобно огню, воде и воздуху. Люди не рождаются с умением пользоваться магией – точно так же человек не появляется на свет, зная, как добывать огонь. Говорят, что тайны магии нашептывает ветер и те, у кого есть способность к ней, узнают формулы, которые в устах чародея становятся заклинаниями.
Мы не знаем, кто записал первые заклинания. Это знание утрачено. Но мы знаем, что каждое заклинание и каждый заговор обязательно включал Слово, неизреченное имя Силы, без которого заклинание является пустым звуком. Без Слова нет магии.
Глава 2
– Весьма сожалею. – Дон Лафонт, нервный маленький человечек с бородавками на носу, поправил очки в черной оправе и покачал головой. (Судя по его лицу, никакого сожаления он на самом деле не испытывал.) – Это невозможно.
Лин Кастер положила ладонь на разделявший их деревянный прилавок. Книжный магазин Лафонта в Студенческом квартале представлял собой тесную пыльную лавочку; ее стены были увешаны старыми гравюрами и набросками, изображавшими Кастеллан и знаменитых исторических деятелей прошлого. За прилавком тянулись полки. Рядом с новыми книгами в переплетах из разноцветной кожи стояли дешевые учебники, отпечатанные на тонкой бумаге. Издательство Академии выпускало их специально для своих студентов.
Лин нужен был один из таких учебников – трактат о наследственных болезнях ибн Сены, преподавателя медицины. Она вытянула шею, пытаясь разглядеть манускрипт на полке, но в лавке было слишком темно.
– Дон Лафонт, – ответила Лин, – я же хорошая покупательница. Я часто покупаю у вас книги. Разве не так? – Она обернулась к своей подруге, Мариам Дюари, которая с озабоченным видом следила за разговором. – Мариам, скажи ему. Что может помешать господину продать мне книгу?
– Я все прекрасно понимаю, донна Кастер, – произнес Лафонт. – Но существуют правила. – Он наморщил нос, став похожим на кролика. – Книга, которую вы желаете приобрести, является учебным пособием для студентов, изучающих медицину в Академии. А вы не студентка Академии. Возможно, если вы предоставите письмо из Юстиции…
Лин захотелось хлопнуть ладонью по прилавку. Этот человек говорил возмутительную чушь. Он отлично знал, что ашкарам запрещено учиться в Академии и обращаться в Юстицию за соответствующим разрешением. Таков был закон – дурной, отвратительный закон, при мысли о котором у нее все переворачивалось внутри и темнело в глазах. Но он существовал со дня основания Кастеллана.
– Студентам, – заговорила она, заставляя себя успокоиться, – эти книги предоставляются бесплатно. Я же предлагаю заплатить. Назовите свою цену, дон Лафонт.