Они встречались достаточно часто и знали, чего хотят друг от друга. Она прижалась к Келу, пока он целовал ее, но ему было нужно большее. Он не мог получить забвение, но мог отвлечься, хотя бы ненадолго. Его руки скользнули за ее корсаж, ласкали ее округлые груди. Она наверняка заметила повязку на его правой руке, но не подала виду. Силла негромко застонала, провела ладонью по его груди, нащупала пояс.
– Ты такой красивый, – прошептала она, делая движение ему навстречу.
Он уже желал ее, и ее движения доставляли ему удовольствие – каждое движение было подобно глотку бренди, оно обжигало, но успокаивало, и голос Короля Старьевщиков наконец смолк.
– Некоторые благородные распускаются, их тела становятся дряблыми, как тесто. – Она просунула руки под его рубашку. – Но не ты.
Кел подумал, что за это он должен благодарить Джоливета. Благородные могли себе позволить растолстеть, отрастить брюхо; им не нужно было ни сражаться, ни защищать себя или других. «Но я щит принца. А щит должен быть железным».
Силла уже расстегивала пуговицы на его штанах. Кел позволил себе прикрыть глаза. Он знал, что его телу приятно. Удовольствие было таким же знакомым, как боль. Он постарался сфокусироваться на этом ощущении, на настоящем. На Силле, на ее бледной коже, которая в атмосфере алькова казалась розовой, на ее мягких, густых волосах, источавших аромат лаванды. Она провела пальцем по внутренней стороне пояса его брюк, засмеялась.
– Штаны, подбитые бархатом?
Он лизнул ее нижнюю губу.
– Это штаны Конора.
Она наклонила голову набок.
– Тогда я, пожалуй, не буду их рвать. – Она сунула руку дальше, принялась гладить его. Ее ладонь была горячей. – А он позволяет тебе брать другие свои вещи? – прошептала она, и он не сразу понял, что она говорит о принце. – Например, корону? Мне кажется, в короне ты выглядел бы просто сногсшибательно.
«Сегодня я надевал корону Аврелианов». Но он не мог сказать ей этого. Келу вдруг пришло в голову: если Король Старьевщиков и Джиан знали о том, что он Ловец Мечей, может быть, Меррен тоже об этом знал? А как насчет Алис? И Хадии? Кто еще знает?
«Клянусь серым адом, прекрати это, – велел он себе. – Думай о настоящем».
Силла не будет возражать, если он задерет ей юбки и прижмет ее к стене прямо здесь. Он без труда сможет удержать ее. Они делали так прежде. Ему нужно было забыться, утонуть в ней, в наслаждении, которое она давала ему. Он сжал ее бедра, и в этот момент бархатную занавеску отдернули.
На них смотрела Антонетта Аллейн.
– Ой, – прошептала она, прижав руку ко рту. – О Боги.
– Какого дьявола, Антонетта? – Кел рывком натянул штаны и принялся торопливо их застегивать. – Что стряслось? Тебе нужно, чтобы кто-то отвез тебя домой?
Антонетта покраснела до корней волос.
– Я не знала…
– А как ты думала, дорогуша, чем мы здесь занимаемся – стихи друг другу читаем? – протянула Силла. Шнурки ее корсета развязались, но она не сделала попытки поправить одежду. – А может, ты надеялась, что мы тебя третьей возьмем? – Она ухмыльнулась. – Это уж как Келлиан скажет.
– Не смей так говорить с ней, – машинально произнес Кел.
Силла перестала улыбаться и прищурилась.
Он еще сильнее разозлился на Антонетту и, обернувшись к ней, рявкнул:
– Если тебе так срочно нужно домой, госпожа Алис найдет тебе карету!..
– Нет, не в этом дело, – перебила его Антонетта. – Я поднималась в библиотеку и наткнулась на Фальконета. Он был в панике. Велел мне бежать и привести тебя. – Она нахмурилась. – Это Конор. Ты ему нужен. С ним что-то не так.
Кел похолодел и услышал, как Силла сдавленно охнула.
– Что ты имеешь в виду?
Но Силла уже совала ему в руки рубашку; он даже не помнил, когда успел ее снять. Он поцеловал девушку в лоб, быстро оделся и побежал за Антонеттой через главный салон, к лестнице.
– Что случилось? – тихо, но настойчиво спросил он. – Силла сказала, что Конор ушел с Аудетой…
– Не знаю, – ответила Антонетта, не глядя на него. – Джосс мне не сказал. Просто велел сходить за тобой.
Эти слова еще сильнее встревожили Кела. Если Фальконет настолько потерял голову, что послал за ним Антонетту, это не предвещало ничего хорошего.
– Я не думала, что ты нуждаешься в услугах куртизанок, – снова заговорила Антонетта, когда они оказались на лестничной площадке. – Не знаю почему. Глупо с моей стороны, конечно.