Всё, решено, нужно вернуться, найти ответы, возможно, и кого-то из родных — моих или Марка.
Я не трусливая дворняга, чтобы дома трястись и бояться.
Вылазку я наметила на сегодняшнюю ночь. Надеюсь, что Штользерман позабыл обо мне, ведь время там течёт иначе, и я спокойно решу все свои проблемы.
Нужно вместо универа подзатариться и одеждой, и продуктами. Я пока не знаю, переместится ли рюкзак, но однозначно уже проверено, что в какой одежде я засыпала, в той и очнусь на месте.
Итак, нужно купить провизию и одежду на все случаи жизни.
Настрой — есть.
Провиант — есть.
Снотворное — есть.
Шокер — есть.
Капитально подготовившись и забив на учёбу, я поехала домой.
Настрой, конечно, боевой, но страшно до жути.
Дома я собрала рюкзак, накидала в него консервы, батон, соль — всякое может случиться.
Когда-то занималась в конном клубе, поэтому переоделась в свою старую форму. Надела перчатки. В каждое голенище сапога засунула по ножу — да, да, всякое может случиться в этой жизни. Окинула себя внимательным взглядом в зеркале — ну хоть сейчас на дерби.
Управляться с ножами я не умею, но мало ли что может приключиться. Я занималась тхэквондо, думаю, эти навыки всё-таки спасут меня в экстремальной ситуации.
В комнате я разместилась максимально удобно, рюкзак положила себе под бок, продев лямку под рукой, и стала ждать прихода Морфея, оставив снотворное на крайний случай.
— Кхм, кхм!
Меня кто-то пинал в бок. Сознание быстро возвращалось, красная пелена, появляющаяся после перемещений, уже спала с глаз, я села и осмотрелась.
— Ты, как я посмотрю, непоследовательна. То сбегаешь, то появляешься… И не просто появляешься, а тут!!! Нужно что-то с тобой делать, только вот что?
Щёлк! И на моём запястье появился серебряный наручник. Мой горе-пленитель потянулся ко второй руке, но не тут-то было, я вскочила и…
И не совсем поняла, где я. Мягкий свет свечей освещал постель, это была не просто кровать, а огромное ложе. Здесь же разместился капитан, да не простой, а обнажённый.
Ну что ж ты будешь делать, за что мне это?
Его тело хорошо было освещено, и можно было тайком порассматривать. Тут было чем залюбоваться. Красивые рельефы очерчивали его плоский живот с узкой дорожкой волос у пупка, спускались ниже. Что было ниже, было прикрыто шелковой простынёй, но хорошо просматривался шрам по животу и к боку.
Я несмело подняла глаза.
Мощная рука удерживала моё запястье с висящим обручем наручников. Его глаза странно блестели.
Так, думай, Ави, думай! Такой исход ты даже не предполагала, когда возвращалась сюда. Почему сразу постель?
— Знаешь, я, например, ложась спать, даже не предполагал, что такой подарок ждёт меня здесь.
— Я случайно!
— Охотно верю. Именно поэтому ты выбрала мою постель. Знаешь, я за этот год не раз думал о тебе, но и предположить не мог, что ты выберешь столь оригинальный способ повидаться.
— Год⁈ Какой ещё год⁈ Меня-то не было всего ничего, но кровать, соглашусь, перебор.
Штользерман потянул меня рывком по кровати поближе, да так, что я упала.
Щёлк! Браслет надёжно приковал меня к изголовью с металлическим прутьями. Да уж, мечта БДСМ-щика.
— Именно год.
Капитан Штользерман был невозмутим. Ярой паники, как в прошлые разы, почему-то не было, как и не было желания сбежать, но на всякий случай я проверила на надёжность наручники, подёргав рукой — не вырваться.
— Чего ты хочешь?
— Давай начнём всё сначала. Я хотел бы узнать, кто ты и откуда. За это время я всё проверил. Ты без клейма и, ясное дело, нездешняя. Ни в одной академии империи нарвы не учатся. Твои перемещения хаотичны и не подконтрольны, а это в любом учебном заведении изучают при малейших намёках на подобный дар. Но факт в том, что ты одна из них.
— Я уже говорила, меня зовут Аврора. Я из Надежды.
— Я проверил: ни у нас, ни во всех соседних империях и землях нет такого названия селения. Так вот, повторюсь, откуда ты?
— Млечный путь, планета Земля, континент Евразия…
— Нет таких земель!
— Есть, но не в вашем мире.
Капитан задумался, я тоже. Понятное дело, не поверит, но тут пан или пропал. Почему-то сердце моё ему довериться просило, а разум отчаянно кричал: «Спасайся, пока можешь!»
— В академии я читал о других мирах, конкретики, правда, не было никакой. Я признаю, что это возможно, но хотелось бы верить фактам. Нужно перепроверить кое-что.
— Эй, что ты творишь⁈
— Проверяю, конечно же.
Он сел в постели и начал меня раздевать, буквально срывая с меня одежду. Брыкаться было бесполезно, к моменту, когда я уже выбилась из сил, а рука в наручнике занемела и посинела, Альберт добрался до снятия нижнего белья, но почему-то притормозил. Как будто бы не решаясь на этот последний шаг.
Его руки уже поглаживали, периодами касаясь то моего пупка, то линии моего белья, рассудок мой уже улетал, а сердце колотилось, как у дикой птахи, впервые попавшей в клетку.
Я уже не сопротивлялась, в голове всё кричало: «Целуй же уже!»
И он даже потянулся, но резко вскочил и ретировался с поля боя, оставив меня одну и в смятении.
Альберт Штользерман
Что со мной происходит?
Я год ломал голову, сначала размышлял, как найду, сдам под суд и обезглавлю эту нечисть, потом — как придушу её без суда и разбирательства, потом — как просто найду её…
И вот сейчас, когда мысли о ней отпустили, когда его величество наседает практически ежедневно, настаивая на скорой свадьбе, она лежит в моей постели с каким-то тяжеленным тюком, набитым всяким хламом и железками, в сапогах смешные ножи, кого она ими хотела напугать — неясно, ими разве что хлеб сподручно резать. Не могу думать ни о чём, кроме как снять с неё всё тряпьё и отыграться за весь год мучений, что я не мог смотреть на других женщин — постоянно она возникала перед глазами, в том розовом наряде.
Эта чёртова девчонка…
Мой самый страшный грех и грёзы.
То растерянная, то напуганная, то боевая, то деловая. И вот сейчас, когда я нашёл предлог досмотра, то сам, как школьник, вурдалаком напуган. Сбежал, как сопливый юнец, а ведь можно было просто протянуть руку и дожать, она б не сопротивлялась, даже рада была бы, хотя мысли о сопротивлении лишь разжигали мой внутренний огонь.
Сейчас она лежит там — одна, наверное, недоумевает, что произошло, почему ушёл, жаждет продолжения, моих прикосновений… Это я знал точно.
Ну и пусть, пусть будет ей уроком эта ночь. Нельзя в мужчине разжигать интерес и бросать его на год.
Нужно придумать, как с ней поступить.