Другое дело что заниматься всем этим мне совершенно не хотелось, особенно учитывая планы на будущее.
Но везти что-то всё равно придётся. А то как это так, вернулся из Италии и ничего своим дамам, Кате, сестре и маме не подарил. Да и отцу тоже можно парочку интересных подарков сделать, новые часы, видеокамера или что-то подобное.
Но магазины у нас были запланированы на вторую часть поездки, а пока что культурная программа.
Следующая игра планировалась в Пизе, против местной команды так что мы выехали из Турина на предоставленном нам автобусе и утром были на месте. Заселились в гостиницу, ничем не выразительную тройку и поехали просвещаться.
Автобус остановился на площади Чудес, и я вышел последним, задержавшись у окна. Передо мной открывался вид, который я уже видел в своём прошлом/будущем. Белоснежный собор, баптистерий и, конечно же, она — Пизанская башня, накренившаяся под тем же углом, что и в моих воспоминаниях о XXI веке.
— Ничего себе! — восхитился Дозморов, выскакивая из автобуса. — Она и правда падает!
— Не падает, а наклонена, — поправила наш гид, молодая синьора Лучия, говорившая на приличном русском. — Башня стоит уже более восьмисот лет и никуда не упадет.
Я знал, что она права. Помнил, как поднимался по этим же ступеням с товарищами по «Интеру» после победы над «Фиорентиной». Тогда башню уже укрепили, и туристов пускали группами. А сейчас, в 1985-м, она выглядела более… хрупкой что ли.
— А почему она наклонилась? — спросил Харин.
— Почва оказалась мягче, чем ожидали строители, — объяснила Лучия. — Башня начала крениться еще во время строительства в XII веке.
Мы медленно поднимались по спиральной лестнице. Мои товарищи то и дело останавливались, удивляясь наклону, а я шел и вспоминал. Те же ступени, тот же мрамор под ногами, те же окна-арки. Только тогда, в будущем, здесь была другая атмосфера — коммерческая, туристическая. А сейчас все казалось более аутентичным. Странные ощущения конечно.
— Слав, а не страшно тебе? — спросил Юра Савичев, когда мы добрались до верхнего яруса.
— Почему? — переспросил я, хотя понимал, о чем он.
— Ну, качается же все время. Чувствуешь?
Я чувствовал. И помнил это ощущение. Легкое покачивание, которое поначалу пугает, а потом становится почти убаюкивающим.
С верхней площадки открывался великолепный вид на Пизу. Красные черепичные крыши, река Арно, вдалеке — холмы Тосканы. В моих воспоминаниях этот же вид был испорчен современными постройками, рекламными щитами, суетой XXI века. А здесь, в 1985-м, все выглядело более гармонично.
— Красота-то какая, — тихо сказал Добровольский, стоя рядом со мной.
— Да, — согласился я. — Италия умеет сохранять красоту.
И это была правда. Через 60 лет эта страна по-прежнему будет прекрасной, просто по-другому.
После башни мы осмотрели собор. Внутри было прохладно и торжественно. Огромные колонны, мозаики, игра света и тени. Лучия рассказывала об архитектуре, а я вспоминал, как когда-то стоял здесь же с одной из моих подружек. В прошлой жизни у меня их было много. Это сейчас мой моральный облик полностью соответствует образу советского спортсмена и комсомольца, а тогда ухх… девиц я менял как перчатки.
Хотя… может быть всё дело в том что в будущем у меня не было Кати? Кто знает?
— О чем задумался? — спросил Заваров, заметив мое молчание.
— Да так, красота завораживает, — ответил я.
Обед устроили в ресторане рядом с площадью Чудес. Заведение называлось «Da Bruno» и выглядело именно так, как должен выглядеть настоящий тосканский ресторан. Каменные стены, деревянные балки под потолком, запах чеснока и базилика, доносящийся из кухни.
Хозяин, дородный синьор Бруно, встретил нас как старых друзей. На столах уже стояли корзинки с хлебом и бутылки местного вина.
— Сегодня мы приготовили для вас традиционные блюда нашего региона, — объявила Лучия. — Все очень аутентично.
Первым подали антипасти — ассорти местных закусок. Тонко нарезанная ветчина прошутто тоскано, различные сыры, маринованные овощи, оливки. И, конечно же, чечина — традиционная пизанская лепешка из нутовой муки.
Я откусил кусочек чечины и улыбнулся. Точно такой же вкус, как в моих воспоминаниях. Солоноватая, с ореховым привкусом, чуть хрустящая снаружи и мягкая внутри.
— Странная какая-то лепешка, — поморщился Дозморов. — Не сладкая и не соленая толком.
— Это местная особенность, — объяснил я. — Нутовая мука дает такой вкус.
— А ты откуда знаешь? — удивился Саша.
— Читал где-то, — соврал я. — Интересуюсь кухнями разных стран.