Наш матч привлекал огромный интерес. В газетах было несколько анонсов, от «Московского комсомольца» до специализированных спортивных изданий. Даже в моем родном Мценске местная газета «Мценский край», весьма локальное издание, посвятила чуть ли не половину номера матчу «Спартак» — «Торпедо». Казалось бы, где Лужники и где Мценск, но вот так.
И казалось бы, ничто не должно мешать проведению этого важного для спортивной жизни страны события. Советские футбольные чиновники, наша родная федерация, должны были, по идее, сделать все, чтобы обеспечить обеим командам режим наибольшего благоприятствования. Ладно, они не стали переносить игру, формальных причин не было. Никто не знал, что такой беспредел начнется в Голландии после финального свистка и что мы задержимся в Роттердаме.
Но вот то, что произошло с нами после того, как «Торпедо» собралось на Восточной улице, иначе как беспределом назвать нельзя. В юношескую сборную был вызван Дима Харин, который после травмы Валеры Сарычева остался безальтернативным первым номером «Торпедо». Но это не помешало тренерам юношеской сборной и чиновникам из федерации забрать его из расположения команды!
Перед важнейшим матчем «Торпедо» оказалось вообще без вратаря: Сарычев в больнице, Харин в юношеской сборной. Нашему тренерскому тандему Стрельцову и Воронину пришлось выкручиваться. Решение, которое они приняли, было логичным и единственно правильным, но при этом потенциально катастрофичным для нас.
Первым номером «Торпедо» и вратарем, который должен был выйти в стартовом составе матча со «Спартаком», стал 18-летний Саша Гутеев из дубля. Он пришел к нам в сезоне 84-го года, провел четыре игры за дубль, а в сезоне 85-го стал основным вратарем второй команды.
Но прямо скажем, Саша это не Дима. Если Харин даже в 14 лет заявил о себе как о будущем основном вратаре не только команды, но и, возможно, сборной, и сразу был виден его потенциал, то Гутеев это очень средний вратарь даже для турнира дублеров. И ни о каких высотах в будущем говорить, скорее всего, не приходилось.
Чудеса, конечно, случаются, но это явно не тот случай. Всех достоинств у Гутеева был, по большому счету, только рост, который позволял достаточно уверенно играть на стандартных положениях. А вот выбор позиции, реакция, прыгучесть оставляли желать лучшего. Нельзя сказать, что он был совсем «дыркой», но наша уязвимость очевидна.
И сейчас «Торпедо» должно набирать очки вопреки. Это тот случай, когда мы будем играть фактически вдесятером. И Гутеев это очень хорошо понимал, что его уровень совершенно не соответствует той ответственности, которая легла на его плечи.
Перед матчем, когда игроки «Торпедо» собрались на базе, он места себе не находил. Капитан Витя Круглов, я, Заваров, оба Савичева, Суслопаров, Буряк, да практически весь основной состав, счел своим долгом уделить время, чтобы просто банально успокоить Гутеева и привести его в чувство.
Он уже вечером был белее белого, с каким-то зеленоватым отливом. Такое ощущение, что еще чуть-чуть и его буквально вырвет от переживаний за завтрашний результат. Мы как могли успокаивали этого юного вратаря, и я надеюсь, что наш кружок психологической помощи Саше Гутееву хоть какую-то пользу имел. Но узнать об этом мы могли только завтра.
Пока московское «Торпедо» готовилось к матчу с красно-белыми, а его игроки пытались привести в нормальное эмоциональное состояние своего внезапного первого номера, в Европе, а именно в штаб-квартире УЕФА в Цюрихе, решали, что делать с английскими болельщиками.
На самом деле проблема агрессивных фанатов не была уникальной для Англии. Количество ультрас во всех футбольных странах было достаточно большим. Причем неважно, какой уровень жизни в той или иной стране.
Агрессивные фанаты, фанатские фирмы, объединения, даже можно сказать банды существовали по всей Европе: и в Италии, где, несмотря на все старания властей, оставались фанатские группировки откровенно фашистского толка, и в Западной Германии, и в Голландии, в Португалии, в Испании и, само собой, в Англии. Эта проблема была общей.
Но англичане на этом фоне, безусловно, выделялись, и далеко не в лучшую сторону. То, что произошло в Роттердаме, не было чем-то спонтанным. Нарыв футбольной агрессии должен был рано или поздно вскрыться: на матче «Эвертон» — «Торпедо», или на предстоящем финале Кубка Чемпионов, или в следующем сезоне. В любом случае, что-то подобное должно было произойти. И произойти именно с английскими фанатами, которые не только были очень многочисленными и хорошо организованными, но еще и из-за кризиса на Британских островах достаточно маргинализированными.