Ставилась задача доказать, что ученые срывали организацию прививок и вакцинацию населения, наладили выпуск малоценных вакцин и сывороток без соблюдения технологии производства. В своих показаниях Любарский упомянул о расхождениях во взглядах между наркомом здравоохранения СССР Т.Н. Каминским и руководством институтов. Наркомздрав считал, что главное для искоренения тифозно-кишечных заболеваний — это правильная организация водоснабжения и канализации, обеспечение надлежащего санитарного состояния в пищевой промышленности, а вакцинацию рассматривал в качестве необходимого дополнения.
Подобные показания не устраивали следственные органы. На полях протокола допроса Любарского начальник отдела указывал: «Вообще говоря, это доклад о недочетах в работе института, а не показания одного из руководителей контрреволюционной организации. Иначе надо допрашивать» (ЦА ФСБ России. АСД Р-3999. Т. 2.Л. 36).
Следователи использовали различные факты из биографий арестованных, которые должны были усилить их вину. Любарский еще до революции получил высшее образование в Военно-медицинской академии в Петербурге. Попав в плен во время 1-й мировой войны, он вместе с немецкими врачами лечил раненых военнопленных в лагере в Ламсдорфе. В дальнейшем Любарский поддерживал научные связи с немецкими микробиологами и высоко отзывался об их профессиональном уровне. Сотрудница Контрольного института Л.А. Алексина являлась бывшей дворянкой, урожденной Линдфорс. Прежний директор Контрольного института Тарасевич при Временном правительстве был санитарным инс- лектором армии. Первый директор института им. Мечникова Коршун был включен в 1922 г. в список для высылки из страны, но по настоянию наркома здравоохранения Семашко ему было разрешено остаться в России.
Все эти репрессии негативно отразились на дальнейших научных разработках в области микробиологии и эпидемиологии.
Укрепление боеготовности Красной Армии во многом зависело от соответствующего медико-санитарного обеспечения личного состава. В течение исследуемого периода были приняты важные решения, направленные на поддержание физического здоровья красноармейцев. Однако в условиях кампании борьбы с «вредительством» эти решения носили специфический характер. Например, в циркуляре Особого отдела ГУГБ НКВД СССР от 29 августа 1937 г. наряду с указаниями о необходимых в борьбе с отравлениями в частях РККА мероприятиях, направленных на ликвидацию антисанитарии, содержались и другие установки. Они касались бактериологических диверсий, когда сотрудники санитарной службы разрабатывали планы отравления личного состава и распространения заразных заболеваний.
В протоколах важнейших показаний весной 1938 г. это направление деятельности органов госбезопасности представлено показаниями помощника начальника 1-го отдела Санитарного управления РККА военврача 2-го ранга М.М. Лукина (см. также док. № 35). Лукин закончил медицинский факультет Московского университета. Был врачом в Красной Армии. В 1920 г. попал в плен, но сохраненное удостоверение офицера царской армии спасло его от расстрела. Его работа в Санитарном управлении проходила под руководством начальника Управления М.И. Баранова, бывшего врача царской армии.
Но обвинения во «вредительстве» в мобилизационной подготовке санитарной службы РККА, срыве обеспечения средствами защиты от бактериологического нападения и подготовке покушения на Ворошилова путем отравления являлись второстепенными.
Главное же заключалось в том, что родная сестра Лукина, Н.М. Лукина, с 1910 по 1936 г. была женой Бухарина, а сам Лукин приходился Бухарину двоюродным братом. Соответственно, Лукина обвинили в том, что с 1928 г. он был завербован Бухариным в правотроцкистский блок (ЦА ФСБ России. АСД Р-23646).
Репрессии затронули и других представителей семьи Лукиных. Родной его брат, Н.М. Лукин — директор института истории Академии АН СССР, 1885 года рождения, был арестован 22 августа 1938 г. и 26 мая 1939 г. приговорен к 10 годам заключения в ИТЛ, где и умер. Лукина, арестованная 30 апреля 1938 г., была 8 марта 1940 г. приговорена к ВМН. Вся семья Бухарина с «легкой руки» Сталина была отмечена печатью смерти.