- Все получили то, чего заслуживали. И никаких раскаяний.
- Верно. О раскаяниях и речи быть не может. Если честно, буров не тронула та ерунда, о которой рассказывала Дороти у глетчера. Не настолько же мы наивные.
- Ерунда?!
- Конечно. Нас совершенно не волновали справедливость, жестокость и тоскливая экономика людских отношений. Рехнуться можно от неё. Бегаешь, как хомячок в колесе. Добро, зло. Любовь, ненависть. Актив, пассив, - Дженни нахмурилась и махнула рукой. - Мы ж не клерки. Раскольники не искали гармонии, баланса, избавления от страданий. Не искали они и спасения для себя или кого-то ещё. Пускай бы испорченные сколь угодно друг друга убивали, грабили и истязали - разве это должно заботить топинамбуров? Вымерло бы из-за людей всё живое на Земле - ну и пускай. Мы решили извести людей, потому что они нам досаждали. И тут представился такой удобный случай.
- А балдж вам разве не досаждает?
- Это уже совсем другой вопрос. Мы собирались расправиться с балджем после экстремального периода. У Берни был какой-то простой план. Он рассказывал о «слепой зоне» в сознании балджа и о том, что сразу после войны для буров в этом деле откроется окно возможностей.
- О, давай подробнее. Какая ещё «слепая зона»? - заинтересовалась Элли.
- Для всех нас это осталось тайной. Берни никому не рассказал. Мне кажется, он всерьёз и не намеревался убивать балдж. Иначе не было бы секретов и фантазий о лунопоклонниках. Подозреваю, что его планы были куда сложнее, чем нам представляется. О них я ничего не знаю и не хочу знать.
Элли с кряхтением сцепила руки и подняла глаза к вершине купола.
- Даже и неплохо, что вы уберётесь в Исландию, - сказала она. - Там вам самое место. Проклятая семейка.
Дженни рассмеялась, похлопала её по плечу.
- Ты ведь тоже скоро станешь членом нашей семьи, - ответила она. - Эх, снова я лезу не в своё дело. Я иногда думаю о том, что и это был лишь повод…
- Ты о чём?
- О причине войны с людьми. Раскольники желали развлечения какого-то. Бури. И пускай бы она все города стёрла в пыль. Задачка как раз для топинамбуров. Нас это жутко заводило…
- Безумие! Да вы все спятили! - оборвала её Элли.
- Разве это плохо? Безумие освобождает, - ответила Дженни. - Мы ничего не боялись. Энергия била через край. Нас совершенно не заботили вопросы совести, справедливости и сострадания. Скажи, неужели нормально - прожить жизнь без самой мощной, самой разрушительной бури? Без испытания, требующего привлечения всех твоих сил, чувств и способностей? Буря - это как любовь. Хотя бы раз в жизни должна приключиться.
- Мне это совсем не нравится. Топинамбуры и по сей день хотят бури?
- Нет, пожалуй. Ничего не должно повторяться. Было бы так вульгарно возвращаться к старому. Жизнь сбегает оттуда, где события принимаются болтаться по кругу.
- И что нам ждать от буров? Что вы хотите?
- Пару крепкой обуви. Хорошую одежду, чтобы не замёрзнуть. Чего-нибудь вкусного. Немного заботы о нас и наших лесах. И всё, пожалуй.
Дженни и Элли вернулись к стеклу купола. Группа из челленджеров и лунопоклонников разбрелась. Апостол в одиночестве сидел на траве.
- Ну, вот скажи честно, стоило ли их оставлять? - спросила Элли. - При большом желании ты могла бы найти хоть одну причину, чтобы сохранить испорченных? Может быть, нам следовало поступить иначе?
Дженни развела руками, затем смиренно сложила ладони.
- Да кто его знает? - ответила она. - Зачем теперь думать об этом? Плевать на них.
- Какими они были на самом деле? - не отступалась Элли.
- Разными, если брать каждого человека отдельно. Нет смысла выводить среднее. Если в одной банке смешать различные краски, в стремлении разобраться, чего между ними общего, ты не получишь ответа. Если же вести речь о людском обществе, то оно всегда образовывало нормальные множества. То есть ожесточённые своры. Они постоянно грызлись и чего-то делили. Без них стало лучше.
- Он считал иначе, - Элли кивнула в сторону апостола. - Почему он решил их спасти? Бернард - не пустое место. Его мнение кое-что значит для нас.
- Ты же знаешь. Гибель Дороти сломила его. Ещё сказалось влияние Лунда. Берни пошёл на попятную, начал метаться, совершать ошибки, утратил контроль над собой и всё окончательно запорол. У его мышления был особый такт. Когда у Бернарда имелось много времени для раздумий и построения стратегий, равных ему не было. А когда требовалось быстро принимать решения, то он мог наворотить глупостей. Миннезингеры знали об этом недостатке. В период обучения наставники частенько напоминали Бернарду о том, чтобы он избегал беспокойных ситуаций, где надо действовать в спешке. И всё равно он попался.