То, что мои люди продолжали сражаться, придавало мне сил. Теперь они остались под жестоким огнем с одними винтовками; боеприпасы для их пулеметов давно закончились. Мне нужно было добраться до своего грузовика. Перекатившись через край канавы, я выполз и начал возвращаться к своему грузовику, когда пуля вражеского пулеметчика попала мне чуть выше почки. Боль пронзила мое тело. Ощущение было такое, будто в меня врезался молоток на конце полуприцепа, движущегося со скоростью сто миль в час. Я был слишком глух, чтобы услышать свой собственный крик.
Я беспомощно упал лицом вниз.
"Вот и все", - подумал я. "Сегодня я умру".
Я понял, что все, что я любил, будет отнято. Я увидел Брайана, протягивающего руку. Он переполз через кабину на мою сторону грузовика. Будучи все еще глухим, мне потребовалась секунда, чтобы прочитать его слова по губам.
"Давай, ты сможешь. Давай!" - сказал он, махнув мне рукой в перчатке. Я не мог ни видеть, ни слышать, как вздымаются клубы пыли от ударов снарядов о землю вокруг меня.
Я не хотел умирать.
Я хотел идти к нему. Я подтянул колени к животу и пополз так низко, как только мог, сосредоточившись на его рыжеватых веснушках. Я смотрела, как Дэйв продолжает стрелять, и молилась, чтобы мне удалось добраться до безопасности в автомобиле.
Когда я добралась до борта грузовика, я протянула свою мокрую от пота руку. Брайан схватил ее и втащил меня в грузовик с силой, которая казалась сверхчеловеческой, и перевернул меня на спину. Я извивалась, пытаясь заглушить пронзительную боль и попытаться найти хоть какое-то облегчение. Этот грузовик был домом, и на долю секунды я почувствовала себя в безопасности.
Брайан расстегнул мою аптечку и засунул мне в рот упаковку обезболивающих таблеток, протянув свою трубку для питья, чтобы дать мне воды. Даже несмотря на грязь, пот, кровь и таблетки, это была самая сладкая вода, которую я когда-либо пил. Я с трудом втащил ноги в открытую дверь. Я видел, как Брайан говорит в радиостанцию. Я видел, как Брайан говорит в радиостанцию. Я лежал на спине, лицом вверх и смотрел на талию и ноги Дейва в башне турели в крыше. Из патронника оружия Дэйва вылетело несколько раскаленных латунных гильз и попали мне в лицо. Я попытался отмахнуться от них, как от мух. Понимая, что я ранен и нуждаюсь в помощи. Солнечный свет ослепил меня, и я попытался прикрыть лицо, когда в дверях моего грузовика появилась фигура Билла.
Он провел руками по моему черепу и шее, под мышками, по талии, по пояснице, по спине и до основания ступней. Он остановился только на пояснице, которая была вся мокрая, чтобы оценить небольшие осколочные раны на моей заднице. Закончив, он показал мне свои руки. Крови почти не было. Я все еще не мог сказать, что болит сильнее: спина, плечо, задница или левое колено. Билл сказал, что у меня вывихнуто плечо, и позвал Райли.
Затем он поднял меня на ноги, лицом к своему лицу, и посмотрел мне прямо в глаза.
"Сегодня не твой день, капитан. Все по-прежнему цело. Вы в порядке". Затем он уложил меня и продолжил бой. Тогда я понял, что со мной действительно все в порядке.
Следом появился Райли. Он быстро осмотрел меня и сказал, что мое плечо вывихнуто, а связки в колене, вероятно, порваны. Без предупреждения он схватил мою левую руку и начал двигать ею. Я закричала. Райли научился этому приему во время тренировок в Форт-Брэгге, и после нескольких потягиваний и поворотов он вправил ее в сустав. Ощущение онемения отступило от моего запястья и пальцев. Он даже не вздрогнул, когда во время его работы несколько пуль ударили по грузовику.
Когда мое плечо было на месте, он обмотал мое колено, чтобы уменьшить отек, и сделал мне обезболивающий укол.
"Через несколько секунд тебе станет лучше", - сказал он и побежал к другому грузовику, чтобы оказать помощь раненому афганцу.
Ух ты, как приятно, сказал я себе.
Пуля попала в левый нижний угол керамической пластины на моем бронежилете. Но она не должна была попасть. Если бы мой бронежилет не был поврежден взрывом и пластина не вылетела, пуля калибра 7,62 прошла бы через почки, печень, кишечник и, возможно, легкое.
Я сильно присосался к коричневой трубке своего CamelBak, но ничего не вышло. Осколок, пробивший мой бронежилет, прошел по пластине и разорвал пластиковую емкость. Мокрое пятно, которое, как я боялся, было кровью, пропитавшей мою спину и задницу, оказалось водой. Пошарив по доскам пола, я нашел бутылку воды и вылил ее на лицо. Я обманул смерть, но теперь я знал, что я не пуленепробиваемый - совсем не то чувство, которое хочется иметь в середине перестрелки. Прикрыв каждую ноздрю, я высморкал сопли и кровь из носа. Мой слух постепенно улучшился, и вскоре я мог слышать, как Дэйв и Брайан кричат друг другу о боеприпасах и называют цели.