— Вижу, Поттер, тебе сегодня досталось? — спросил он. — Я все видел, мама с Женевьевой тоже все видели, как тебе тяжело.
— Бывает хуже, но реже, — устало улыбнулся я и обнял Драко в ответ. — Малыш болен и реагирует на окружающих, на магию в каждом из домочадцев. Я немного устал и хочу перекусить, выпить молоко с мёдом или зелье Успокоения нервов. У тебя есть такое, Малфой?
— Пойдем со мной, мой родной, — проговорил блондин и повел меня за собой.
Он привёл меня к своим апартаментам и пригласил войти, распахнув передо мной дверь, но я отрицательно покачал головой.
— В чем дело, милый? — удивился Драко. — Входи.
— Чтобы ты начал свои грязные обольщения? Я прекрасно знаю твои мысли и желания, — ответил я.
— Да, неужели? — усмехнулся блондин. — Ты так в этом уверен, мой сладкий? Так хорошо знаешь моё сердце, Поттер? Ты своего-то сердца не знаешь, и постоянно колеблешься в своих желаниях, Гарри, куда уж тебе до чужого? Как ты можешь знать меня, если сам постоянно то отвечаешь на мой зов любви, то шарахаешься, как от прокаженного. Разве я не прав, мой хороший?
— Пусть я в глазах твоих никчемный слабак, Малфой, — сказал я шёпотом, потому что сил говорить не осталось, ибо во многом Драко был прав. Да, я до пиксей страшусь своих желаний. Я боюсь, что когда блондин получит свое, я ему, как личность, как спутник жизни, стану не нужен, — но я не отступлю! Так есть у тебя зелье Успокоения нервов?
Драко подошел к шкафчику, и вынул пузырек с розово-серебристой жидкостью. Блондин вернулся и протянул его мне.
— Возьми, оно поможет, — печально улыбнулся блондин, — но молоко с мёдом тебе не помешает. Пойдем, просто посидим рядом, Гарри.
Он закрыл дверь своих покоев и мы пошли вместе на кухню. Услужливый Жанн Жак налил мне горячего молока и пододвинул вазочку с горкой медовых сот.
— Месье Поттер, эти соты свежие, мы распечатали наши улья в начале мая, в них собраны витамины и магия с наших благодатных полей с их волшебными цветами, пыльцу и нектар с которых сняли пчелки-труженицы. Отведайте, месье.
— Благодарю, месье Жанн Жак, — улыбнулся я.
Драко сел напротив меня и слуга подал ему тоже молоко и вазочку с медовыми сотами. Он редко пил молоко и почти не ел мед, Малфой не сводил с меня своих глаз, чем очень смущал, не дав мне в полной мере насладиться душистым мёдом и ароматным молоком.
— Прекрати пялиться на меня, Малфой, дай просто отдохнуть, — проговорил я.
— Меня смущают молочные усы на твоей моське, — улыбнулся в ответ блондин, — так и хочется стереть их языком.
— Мог бы просто сказать, типа: «Поттер, вытри рот, а то выглядишь как неумытая мадрагора». И, знаешь, я бы понял, — ответил я и вытер молочные усы тыльной стороной ладони, мрачно взглянув на Малфоя.
Но тут сработала радио — няня, и мы с Драко рванули наверх, вбежали наперегонки в детскую, но блондин остановил меня — Тэдди укачивала преспокойно старушка Женевьева, напевая какую-то французскую колыбельную. Мальчик улыбался, глядя на сморщенную бабульку, и его губки шевелились, словно он повторял слова песни. Я хотел подойти, но Драко остановил меня, обняв за талию и приложив к моим губам палец. Я остановился и во все глаза смотрел на Женевьеву, как она укачивала ребёнка, так искусно у неё это получалось.
— Прабабушка… — произнес малыш и глаза его стали зелёными, как у Женевьевы и появился горб за спиной. Метаморфомаг. Он улыбнулся и закрыл глазки, засыпая, принимая снова свой облик мальчика.
Рука Драко поглаживала мой бок, близость любимого туманила мой разум, а этого допускать нельзя никак. Я положил свою руку на его, останавливая манипуляции блондина, и отстранил от себя.
— Иди, красавчик, отдохни до ужина, он через два часа будет, — проговорила Женевьева. — Тебе надо поспать, Герой. Твой разум и тело устали, а мы с моим оболтусом мешать не будем.
Старушка резво поднялась со стула, что стоял у кроватки Эдварда, и поспешила к нам, потом взяла за руку Драко и вывела из детской. Я подошел к кроватке, и нашёл улыбающегося во сне ребёнка, потом подошел к дивану, что стоял у окна, и лег на него. Молоко с мёдом прекрасно успокоили мои нервы. Я мог бы выпить синюю таблетку маггловскую, которую захватил из Туманного Альбиона, но я не стал глотать химикаты. Сон стал меня окутывать, и последней мыслью была: «эта резвая старушка в два счета укачала Тэдди, и глазом не моргнула, а малыш? Он, по всей видимости, не раз был укачиваем Женевьевой, и надо сказать…»
Меня разбудила все та-же старушка. Я проснулся, протер глаза и ахнул — Тэдди сидел на стульчике и его кормила Женевьева супом, а он держал в руках куриную ножку и кушал мясо. Увидев меня, Эдвард улыбнулся и поднял руку с куриной ножкой.
— Ну, Герой, и чего же ты лежишь, как очумелый? Поднимайся, коль проснулся, и иди в столовую, а мы с Эдвардом подойдём позже. И ещё, рот закрой, иначе в твоей головушке не только мозгошмыги появятся.
— Вы знаете о мозгошмыгах? — удивился я и сел, потом опустил ноги на ворсистый ковёр.
Старушка не ответила, она полностью сосредоточилась на Тэдди, который ужинал. Женевьева защебетала что-то на языке, понятным ей и ребёнку, от чего малыш заливисто засмеялся. Им обоим было не до меня.
Голова моя стала ясной, а мысли собранными, спокойными. Я надел туфли и медленно вышел из детской Тэдди. Неужели совсем немного осталось до того дня, когда малыш примет Малфоев своим сердцем, а мне придётся уехать? Но… но разве это не правильно? Разве ты не для этого здесь, Герой? Разве не в твоей крови находится ген всем помогать и всех спасать? «Всё правильно! — сказал я сам себе. — Все должно произойти так, как надо — Тэдди дома, в семье, которая любит его, которая нужна ему! Семья, которой нужен и сам Тэдди Люпин — сын Ремуса и Нимфадоры, а не ты, Гарри. Тебе останется только малость — уехать в Лондон, стать снова Главным Аврором и получать открытки на Рождество, да на Пасху».
Я вытер одинокую слезу, скатившуюся со щеки, и пошел к лестнице, спустился вниз, но пропустил поворот — прошёл дальше. Пришлось вернуться на целый пролет. Я вошел в столовую, мне навстречу поднялся Драко. Он улыбнулся мне и я подошел к леди Нарциссе, поцеловал её руку, сел рядом с ней, напротив блондина. Гермиона и Паркинсон тоже пришли на ужин. Я кивнул им, а они помахали мне руками, приветствуя.
За столом Малфой шутил, а девушки рассказывали о своих магических питомцах.
— Сегодня единорог Люси родила малыша и мы увидели молоко единорога: оно бело-серебристое, очень похоже на кровь его. Помните, парни, мы видели кровь единорога в Запретном лесу нас первом курсе Хогвартса? — спросила Грейнджер. — Вот-вот, а малыш Дуля так прикольно пил молоко и причмокивал. Пэнси назвала так маленького единорога, — с какой-то особенной нежностью произнесла Гермиона, а брюнетка поцеловала её в щеку и приобняла. — А Нюхлик стащил у Пэнси ожерелье, вышел из загона и пробрался в дом. Негодник, правда? — рассмеялась Грейнджер.
Ешкин — матрёшкин, что вообще происходит? У них трио: Паркинсон, Гермиона и слизеринский змей? Девы целуются? Обнимаются?
Но и это был ещё не единственный сюрприз — раздался звонок в доме и Жанн Жак открыл ворота. Я посмотрел на Драко и он улыбнулся мне.
В дом вошли Фред и Джордж Уизли, и не одни… На руках у Фреда был мальчик лет четырёх — пяти с рыжими волосиками-кудряшками на голове и синими глазками, всеми чертами лица, как две капли похожими на близнецов. Но и это был не конец — за ними вошел в дом… Северус Снейп! Я подскочил с места и бросился к друзьям. Я их обнял, а потом подошел к профессору зельеварения.