— Мебель попрошу Мишу собрать в пустой комнате. Ты будешь жить в спальне. Никаких матрасов.
— А как же ты? — не очень вежливо перебила я. Но если он сейчас скажет, что со мной в спальне, то я хватаю Катю и бегу отсюда, теряя тапки.
— А я на диване в гостиной спокойно устроюсь, все равно редко дома бываю. Вещи довезут в течение дня, а сейчас предлагаю съездить в парке погулять, пока погода отличная.
Прогуливаясь по дорожкам, Саша рассказывал истории из жизни, а мы с Катей слушали, разинув рты, до того с юмором он всё комментировал. А я вдобавок ещё и глазела на него с плохо скрываемым интересом и восторгом. В лёгких джинсах, облегающих мощные бёдра, и белой рубашке-поло, обтягивающей красивое накачанное тело, Саша выглядел сногсшибательно. Хотя и форма ему необыкновенно шла, но сейчас, по гражданке, он казался ближе и как будто мягче и спокойнее, что ли. Уверенные движения, прямой разворот плеч, размеренный медленный шаг, под который мы с Катей невольно подстроились. На плече рюкзак с собранным Тамарой перекусом и водой, небрежно, но крепко поддерживаемый рукой, на запястье часы бликуют на солнце. В другой в руке нежно зажата Катина ладошка. По всем параметрам не мужчина, а загляденье!
— О, один раз знаете, как было весело вначале, а потом не очень? — Саша улыбался, вспоминая своё детство и их с братьями проделки. — Мы наделали самолётиков воздушных. Дело летом было. Обычно нас в лагерь отправляли, дедушка с бабушкой ещё иногда на море вывозили, а тут мы что-то дома были. Я, значит, за старшего, лет мне было… — он задумался, аж лоб наморщил,— не помню, но в старшие классы ещё не ходил, был в восьмом или девятом. Да и братья все уже были школьниками, не первоклашками точно. Короче, мозги должны были быть. Так вот, наделали самолётиков и запускали их с балкона. Быстро это занятие наскучило, и мы решили, что интереснее играть в воздушный бой. Спички поджигали и одновременно запускали самолёт. Надо было попасть горящей спичкой в самолёт, как будто подбили его фашисты. Обгорелые клочки бумаги падали вниз на клумбу. Олень тогда ещё сказал, как сейчас помню, что зола — это удобрение, нам соседка спасибо ещё скажет. А потом ветер поменялся и занёс горящий самолёт к этой самой соседке-цветочнице в квартиру. А у неё на балконе, как у всех советских людей, кипы газет, журналов и хлама до потолка, включая сломанные лыжи. И всё это загорелось очень быстро, дым повалил, огонь из окна. Нам хватило ума вызвать пожарных. А вечером батя с Софьей нас воспитывали.
— Ремнём пороли или розгами?
— Хуже, — Саша наигранно вздохнул, — нам читали нотации. Долго и со вкусом. Это было ужасно. Батя так умел на мозг капать, что, казалось, лучше бы выпорол. А потом нас лишили сладкого на месяц.
— Да вы прям банда, организованная преступная группировка. Батя с Софьей седые с вами стали?
— Батя уже при встрече с нами был серым, не седой совсем ещё, но и не русый. Он рано поседел. А я в него пошел, хоть и не родные мы.
— Тебе идёт. — Я посмотрела на мужчину, который при моих словах остановился и развернулся всем корпусом ко мне. Высокий, крепкий, солнцезащитные очки на носу, улыбка и ямочка на правой щеке. — Честно.
Катя, которая всё это время шла молча, слушая Сашу, тут же влезла:
— Алекс, ты такой красивый! Красивее Кольки из нашей группы, а по нему все девчонки сохнут. Вот у нас будет утренник, ты приедешь, и все рты пораскрывают. Даже Ирина Владимировна. А я скажу, что ты мой… — Катя задумалась, как же обозначить Сашу, а я напряглась от ее рассуждений.
Если она сейчас скажет «папа», то нам не миновать разговора про Женю. А нам и прошлые разговоры давались со слезами. Но обошлось — Катя, подумав, заявила:
— Мой друг и мамин тоже.
Саша всё так же стоял напротив меня, лишь голову склонил к Кате и внимательно её слушал, никак не проявляя недовольства или испуга по поводу планов ребенка на его персону.
— Хорошо, — кивнул он, улыбаясь. — Когда утренник?
— Осенью. — Катя пожала плечами. — А на паровозике прокатимся?
Интересующая тема закрыта: дочь увидела экскурсионный поезд.
— Прокатимся!
На площадке с качелями ещё детей Николая II, воссозданными по сохранившимся чертежам, мы застряли надолго: дочь нашла себе друзей — брата и сестру близняшек, своих сверстников.