— Звания новые когда обмывать будем?
— Да вот и не знаю даже…
В дверь коротко постучались, и, не дожидаясь ответа, вошёл Санька, механик, которому поручили Татьянину машину.
— Иль, слышь, новый «матиз» проще упокоить, чем отремонтировать, — падая в кресло, проворчал он. — Уставшая машинка, очень, возни немерено, выхлопа мало. За ремонт отвалят, но гарантий никаких, — Санька махнул рукой, как бы подтверждая тщетность этой идеи. — Я тут накропал, что к чему. Хозяин подъедет, могу всё показать и объяснить. Сумма за ремонт — вот эта цифра с нулями.
Илья перевёл взгляд на меня, подтолкнул бумажку ко мне и дополнил эту пантомиму, цокнув языком. Я взглянул на нули на листике и мысленно пожалел Стечкину. Действительно, проще купить новую машину. Если есть возможность. Интересно, а почему Игнат не купил до сих пор Татьяне нормальное авто? Или сплетни, что собрал Серый, недостоверны? Хотя вот уж какое мне дело.
— Хозяйка приедет, тогда всё ей и расскажете, — пожал я плечами, прихлёбывая кофе.
Вписываться за Татьяну Анатольевну я не собирался. Ну помог, пока было свободное время. Подмазываться специально не умею, потом просить протекции в назначении на должность командира за оказанную помощь не буду. Страшно не люблю лизоблюдов и хитрожопых, которые используют любые, даже грязные, методы для достижения цели. Батя так воспитал.
А воспитывал батя нас с братьями строго, но справедливо. Честность и трудолюбие, уважение к другим и к себе были в семье не просто словами. Он своим примером показывал, как надо жить по чести и поступать по совести, отстаивать свои принципы и помогать бескорыстно, жить широко и любить жизнь. «Самое главное в жизни, запомните, — говорил батя, — быть Мужиком. Мудаков много, Мужиков мало».
— Ок. — Санька подскочил и направился к двери. — Пошёл я дальше работать.
Татьяна подъехала достаточно быстро, благо, что адрес автомастерской я сбросил заранее. Вышла из такси, и все мужики в ангаре челюсти на пол пороняли. А всего-то волосы распустила, расколола свою вечно закрученную причёску и улыбнулась. Не мужикам в ангаре, а девочке, которую вынула из автокресла и подхватила на руки.
— Мадонна с младенцем, — тихонько произнёс, стоя у меня за спиной, дядь Коля, автоэлектрик от бога, коренастый мужчина лет пятидесяти, бритый налысо, с наколками на пальцах со времён службы на флоте. — Девушка, давайте я вам помогу: девчушку подержу.
Вот уж не ожидал я от дядь Коли!
И, шустро обойдя на повороте местного Казанову — Виталю, автоэлектрик подскочил к Татьяне и, улыбаясь широко и искренне, протянул руки к ребёнку, приговаривая:
— Вы к нам за машинкой? Которая ваша? Я проведу.
Татьяна дочку с рук не спустила, но не растерялась, улыбнулась всем столпившимся в ангаре мужикам и проговорила уже дяде Коле:
— Красный «матиз» на эвакуаторе должны были привезти, я по его душу.
— Дядь Коль, это ко мне. Я «матиз» смотрел. — Санька выдвинулся ближе и уже готов был дарить улыбки и комплименты Татьяне, но мне всё это надоело. Я обошёл столпившихся мужиков и подошёл к женщине. Протянул руки и выхватил девочку. Татьяна, видимо, не ожидая такой прыти, отпустила, а я, перехватив ребёнка поудобнее, кивнул на Санька:
— Татьяна, Саня вам сейчас всё подробно расскажет про ремонт и про прогноз на машину. Я дочку подержу, не переживайте, рядом постою. Тебя как зовут, красотка? — спросил девочку, мысленно прикидывая, что, может, такая кроха ещё не разговаривает.
Я в детях не разбирался совсем. Братья ненамного младше меня, но племянников ещё не нажил. Дети товарищей, знакомых не входили в круг моих интересов. Если задуматься, то я детей и на руках никогда не держал и зачем полез сейчас, непонятно. Но мозг отмечал все эти факты, а руки крепко держали девочку, маленькую и худенькую. Глаза серые, большие, в обрамлении чёрных ресниц, волосы, русые и вьющиеся, собраны в причёску яркими заколками.
— Катя, — вполне чётко проинформировал меня ребёнок и, обняв одной рукой за шею, обернулся на маму.
Татьяна легонько кивнула дочке, мельком посмотрела на меня и, развернувшись, отправилась за Санькой к боксу с «матизом». Я, проходя мимо мужиков, чувствовал себя победителем и улыбался на всю ширь своей морды. Парни ухмылялись, ворчали и расходились по своим делам, Илья, который спустился вместе со мной, протянул шоколадку: