- Если не я, то кто ещё более приближен к Фаджу? – Амбридж переходит на полушепот. Она останавливается за спиной у мужчины и дотрагивается палочкой до его плеча. – Альберт, ты забыл, что именно я являюсь его заместителем?
- У тебя другая канцелярия.
- Да, но мы все работаем на общее благо…
- Тогда какие претензии к моей жене?! – грозно спрашивает Ранкорн, сбрасывая палочку со своего плеча.
- К твоей жене это вообще не относится! – Амбридж серьёзно задета таким поведением. Она всегда предпочитает держать своих подчиненных в ежовых рукавицах, но с Ранкорном почему-то подобная тактика перестаёт срабатывать, едва он женится на чёртовой грязнокровке. Приходится идти на самые низкие меры, опускаясь до стукачества и подлогов. – Она здесь лишний элемент! Помни о этом!
- Ещё раз скажешь что-то подобное и я донесу Фаджу, – оскаливается Альберт. – Подумай, Долорес, нужны ли тебе проблемы накануне выборов?
- Эта мода на равноправие скоро пройдет, Ранкорн, – говорит женщина, отходя на приличное расстояние. – Скоро всё встанет на места.
- Что сделала Мэри? – всё же спрашивает Ранкорн.
- Она нарушила предписанные Министерством инструкции.
- В какой мере?
- В достаточной для суда, – Амбридж усмехается. – И если так и дальше пойдёт, то, извини меня, Альберт, но я и тебя терпеть не буду. Просто вышвырну и всё.
- Как же ты любишь угрожать, – констатирует факт Альберт.
- Я привыкла называть вещи своими именами, только и всего.
- Я поговорю с Мэри.
- Этого мало.
- В каком смысле? – удивляется Ранкорн.
- Ты знаешь, что она затевает? – Долорес задумчиво вертит в руке палочку. – Ты знаешь, откуда она хочет нанести удар?
- Моя супруга уважает все идеи чистокровных.
- Ты уверен? – снова наседает Амбридж. – Альберт, давно вы с ней разговаривали по душам? А?
Альберт Ранкорн не знает, как ответить на столь провокационный вопрос. О проблемах он не привык говорить ни с кем из посторонних. Ранкорн помнит всё слабые места их теперь-уже-общей семейной жизни. Да и если бы захотел забыть – не получилось бы, потому что общество намекает буквально каждый день.
За шесть лет брака они с Мэри особенно не сближаются, разве что становятся уживчивее. И есть ещё кое-что, что не даёт мужчине покоя – его чувства. Чувства, загорающиеся вдруг с такой силой, что он не может себя сдерживать. Когда он женится на Мэри, то, понятное дело, ему страшно: в 1995 году, когда война только-только полностью утихла, и законы в магической Британии выходят, как пирожки из печки, с разными вариациями толерантного отношения к смешению кровей, никто бы не мог похвастаться какой-то там любовью; позже появляется ещё и рутина: поиски постоянного жилья, карьерная лестница, новые горизонты, открывшиеся только после создания этой «ячейки общества», которую поначалу и в расчет не брали, – одним словом – есть всё то, ради чего стоит жить. Но… Ранкорн и Кроткотт – разные люди. И они сами в этом уверены настолько, что попытки «поговорить по душам» ни к чему не приводят, а делают больнее.
- Я сказал, что разберусь, значит, разберусь.
- Хочется верить, Альберт, – Долорес Амбридж провожает его печально-безнадежной улыбкой.
***
Минерва МакГонагалл в который раз собирается взяться за составление учебного плана на учебный год, но у неё всё валится из рук. И немудрено, ведь она знает, что через два дня семейство магглов по фамилии Уолтерс заберёт из школы Чародейства и Волшебства мальчика-волшебника на воспитание.
Этим мальчиком становится Драко Малфой.
Конечно, МакГонагалл знает, что лето кончится быстро и Драко снова будет учиться, но сама мысль о том, что она пообещала ему, что семья, в которую он попадёт, будет иметь исключительно положительную репутацию и, конечно же, чистую кровь, оказывается в итоге, самой низшей расы, приводит женщину в ступор. Да, для кого как, но для Драко, который пока ещё не может отличить и выбрать из двух зол самое меньшее, это играет огромную роль. И слава Мерлину, что это только вторая по счёту семья (а не двадцатая) собирается принять его. Минерва клянётся сама себе, что не будет устраивать истерик, но уже к середине дня она не может ни сидеть, ни лежать, ни есть, ни даже держать волшебную палочку.
- Драко, – женщина заходит в общую спальню Гриффиндора. – Привет. Как дела?
Мальчишка сидит на кровати, спиной ко входу, скрестив ноги по-турецки, и не поворачивается. Минерва вздыхает и проходит в гробовом молчании ближе. Она останавливается возле кровати и стоит какое-то время молча. Она знает, что Драко видит её краем глаза, и сама посматривает на него, но заговорить не решается. Минерва знает, что иногда нужно просто выдавить из себя всё молчание. Пусть и так. Назло кому-то. Просто избавиться от него. Но ведь от него нельзя избавиться, если говорить. Такова уж природа молчания.