Ранним майским утром недалеко от пешеходной дорожки, с едва уловимым хлопком, на газон приземляется женщина. Людей в это утро немного, и большинство из них, уткнувшись в свежие газеты, просто не замечает, каким чудесным образом она вообще материализовалась почти что из воздуха. Женщина эта высокого роста, в чёрном лёгком плаще, напоминающем мантию, и в шляпе с покатыми полями, закрывающими от солнца (которого не так и много бывает в Британии) её с заостренными чертами лицо. Большие зелёные глаза, внимательно следящие за перемещениями людей вдоль ограды здания суда, и кучка вьющихся волос цвета молочного шоколада, а также острый, чуть длинноватый нос, и аккуратные очки на его кончике, придают выражению молодого лица учительской строгости и даже некоторой суровости.
- Доброе утро, мэм, - здоровается с ней охранник в будке, протягивая временный пропуск. - Все ждут вас. Прибыли десять минут назад.
- Спасибо, - женщина лишь слабо улыбается, проверяя на месте ли её ценные бумаги в толстой папке.
Женщина, минуя просторный холл, набитый разного рода гражданами, пришедшими уладить свои проблемы, быстро входит в огромные дубовые двери с мигающей красным цветом надписью: «Соблюдайте тишину! Идёт слушание!»
Внутри огромного сверкающего чистотой зала с мраморными колоннами находится пафосно-оформленная трибуна судьи, рядом - скамья для адвоката и чуть поодаль стоит небольшой столик. За ним располагается ведущий судебного протокола. По другую сторону - несколько рядов скамеек для посетителей и напротив судейской трибуны - небольшая трибуна для выступлений истцов.
- Итак, напоминаю всем присутствующим, что сегодня, 3 мая 1970 года, рассматривается дело по статье Уголовного Кодекса Британии «Насилие над детьми», - сухо вещает секретарь, хмурясь и провожая опоздавшую взглядом до её места. - В зале заседаний находятся истец и ответчик. Нынешние супруги одной семьи и их несовершеннолетняя дочь. От «Комиссии по делам детей, попавших в трудную жизненную ситуацию» присутствует заместитель главного прокурора округа Минерва Роберт МакГонагалл. Слушание ведёт судья Кевин Джек Фрай в соответствии с данными ему полномочиями. Адвокаты истца присутствуют в полном составе...
Минерва МакГонагалл смотрит на противоположную сторону, и видит на скамейке худенькую и бледную тринадцатилетнюю девочку, боящуюся даже глаза поднять. МакГонагалл знает, что пережила эта бедняжка несколько лет назад. И если бы не своевременное вмешательство органов опеки, то, возможно, девчонки не было в живых. Тиран-папаша настолько запугал их с матерью, что они не смеют и слова ему сказать поперёк. Сейчас ситуация несколько меняется - ставится вопрос о лишении его родительских прав. Впрочем, бесхребетная мамаша - это тоже не подарочек. Вылетит один - найдёт другого эгоиста и пьяницу. Женщинам, у которых отсутствует мотивация и достойное воспитание, как правило, никто не может помочь. Пока судья что-то там лопочет, Минерва быстро подходит к девочке, и чтоб хоть как-то ту поддержать улыбается. МакГонагалл не знала бы об этом деле, если бы не старый знакомый её бывшего супруга - он тоже никогда не остаётся в стороне.
- Как ты, Фелиция? - спрашивает женщина, когда объявлен перерыв.
Девочка ёжится и снова опускает голову. По иронии судьбы её зовут «Фелиция», что должно означать - «счастливая». Но какая же она счастливая, если все руки в синяках, а в классе ни одного друга?
- С тобой уже разговаривали?
- Да, но мне сказали, что отец тоже имеет право голоса...
Минерва скрежещет зубами от злости - самая большая ошибка в суде - это давать слово тому, кто ничего нового не скажет. И более того - совершенно не способен сделать выводы. Давать слово отцу (который несколько лет подряд бил и жену, и дочь) просто неразумно. Однако судить по внешности никто не запрещает - высокий и крепкий мужчина в смокинге, и с обаятельнейшей улыбкой, кого угодно введёт в ступор. Для кого как, но для МакГонагалл он не представляет вообще никакой заминки - она видит его почти насквозь (он столько раз не является в зал заседания, а потом просто откупался).