Леди Фиора с удивлением и благодарностью посмотрела на Аврору, а затем сделала глубокий реверанс и низко ей поклонилась.
– Теперь возникла необходимость назначить нового советника, – сказала Аврора.
Честно говоря, это было одним из самых трудных для нее решений. Ведь совершенно очевидно, что Нянюшка Стоут будет гораздо лучшим советником, чем лорд Ортолан – даже если не принимать во внимание его участие в государственной измене, – и Аврора уже была готова сделать этот выбор, но чем больше думала о нем, тем менее правильным казалось ей это решение. Никто, ни один человек не способен помочь ей найти верное решение любого вопроса, и никто не может представлять интересы всех, кто имеет отношение к той или иной проблеме.
– Отныне у меня будет не один советник, а Совет, члены которого помогут мне принимать решения государственной важности.
У Авроры уже было несколько кандидатов в члены этого Совета. От волшебного народца – это, само собой, Малефисента и Робин. От людей – Нянюшка Стоут и, пожалуй, доктор. Возможно, еще Джон-весельчак. Она понимала, что Совет, в котором будет представлен весь народ королевства, поможет ей принимать решения, позволяющие изменить жизнь в Персифоресте к лучшему.
– Но прежде всего, – сказала Аврора, – давайте подпишем этот договор и станем отныне не врагами, а добрыми соседями.
Малефисента протянула руку и выдернула из манжеты Диаваля блестящее черное перо. Он резко вскрикнул от боли, и Аврора поняла, что это его собственные перья – особенно когда увидела, что Малефисента подписала договор кровью, которая, высыхая, становилась буро-коричневой.
– Мы будем делать все как здесь записано, – торжественно заявила Малефисента. – Мы будем уважать ваши законы. Мы не станем делать так, чтобы у кого-то прокисало молоко, и не будем красть ваших детей. Правда, – тут глаза ее блеснули, – только до тех пор, пока кто-нибудь сам не попросит нас о чем-то подобном.
А подошедшая подписать договор Нянюшка Стоут сказала:
– Мы, люди, будем исполнять все законы, которые записаны в этом документе. Мы не станем ничего воровать на вересковых топях и больше не причиним вреда ни одной фее, которую встретим в Персифоресте. – Она внимательно посмотрела на Малефисенту и добавила: – Без каких-либо оговорок.
Малефисента театрально развела руками, а Нянюшка Стоут подписала договор заранее приготовленным пером, обмакнув его в чернила.
Затем настала очередь Авроры. Она подписала договор своим собственным пером и черной тушью, сделав в конце замысловатый росчерк.
– А я со своей стороны обещаю делать все для того, чтобы укреплять мир на всей своей земле, – сказала она. – Для этого половину своего времени я буду проводить здесь, в замке, а половину – во дворце, который построен для меня на вересковых топях. Но где бы я ни находилась, я всегда буду готова принять любого – и человека, и фею. Обещаю.
В зале раздались аплодисменты. Посыпались поздравления. Каждому хотелось подойти и поговорить с Авророй.
Леди Фиора, например, хотела попросить у Авроры прощения за то, что не поделилась с ней вовремя своими подозрениями насчет брата. Леди Сабина и леди Сибил хотели подробнее узнать о том, как Аврора отправилась спасать Малефисенту и Филиппа. Похоже, они считали это приключение невероятным и слегка романтичным. Тетушки-пикси хотели похвалить прическу Авроры, а вот платье, если она позволит, предлагали сделать для нее новое – с применением своей магии, разумеется.
Наконец народ начал расходиться.
Когда в тронном зале почти никого не осталось, к Авроре подошел Филипп. На нем был шерстяной дублет с рядом золотых пуговиц и разрезами, из которых выглядывала яркая подкладка. Один глаз принца закрыла длинная светло-каштановая прядь, на губах играла легкая улыбка. Если бы Аврора не знала, что он ранен, ни за что бы этого не заподозрила.
– Ты это сделала, – сказал он. – Обещала – и сделала.
– Я рада, что ты был здесь и все видел своими глазами, – улыбнулась она.
– Меня не покидает странное ощущение, – сказал Филипп. – Мне кажется, что, когда я истекал кровью, ты сказала мне то, что я мечтал услышать. Но может, я ослышался? Или это было сказано, чтобы утешить умирающего?
– Я хочу загадать тебе еще одну загадку, – перебила его Аврора. – Мое, но мне не принадлежит. Что это?