— А как преодолевается барьер? — поинтересовался я. — «Крибли-крабли-бумс» или ещё какой «ахалай-махалай»?
Алина кивнула.
— Существует ключ. Это довольно непростая конструкция, которая встраивается в конструкции барьера и истончает его, позволяя проникнуть сквозь него. В зависимости от типа барьера, может понадобиться учесть направление движения. Тогда требуется одно из определённых заклятий. Или направление не играет роли. Тогда сгодится универсальное.
На подъезде к барьеру девушка достала из бардачка уже знакомый мне камень-накопитель.
— На мою беду, я родилась… неполноценной…
Пусть и сказано было обычным повседневным голосом, будто вёлся доклад, но голос разноглазки предательски дёрнулся.
Значит, учтём. Постараемся на больную мозоль не давить…
— Я не могу использовать собственную Силу. Мой накопитель пуст с рождения, как ни старайся. Ещё получается пользоваться артефактами. Это единственный для меня способ преодолеть барьер. Иначе слова заклятья бесполезны. От них нет толку, если не облечь их в Силу.
Коротким заклятьем, которое я всё равно не запомнил с первого раза, правнучка Архимага отворила нам путь. Ворота, чей контур был подёрнут такой же лёгкой дымкой, как и та, что покрывала небо над Долиной, стали видны чуть лучше: марево слегка развеялось.
— А теперь едем, пока не упрёмся в город. Тут всего одна дорога. Заблудиться трудно.
* * *
До города оказалось ехать не так долго. Час пути — и мы на месте. Въехали в город, вышли на главную дорогу и покатили в центр по сравнительно узким улочкам. Отвыкну я тут от десятиполосных развязок, ох, отвыкну!
Оказалось — надо же, какая неожиданность! — град, в который мы приехали, был стольным, и назывался Москвой. Вот только ничего общего со мне известной Москвой он не имел. Всё, что роднило два известных мне населённых пункта — протекающая одноимённая река да каменный Кремль. Всё. На этом сходства кончались.
Плутать по незнакомым улицам чужого города долго не пришлось. Алина знала дорогу наизусть и прекрасно справлялась с функцией навигатора. Очень скоро мы остановились возле ворот закрытой территории, въезд на которую охраняло доброе отделение вооружённых стрелковым оружием молодцев. На воротах территории виднелись массивные литые вензели, аналогичные тем, что венчали борта нашей самоходки.
Ожидаемо, на въезде возникли вопросы. Бериславская тут, очевидно, была узнаваема. А вот моя рожа была не царской, ох, не царской! Бойцы «на воротах» были вынуждены задержать нас до выяснения.
Сколь долго нас мурыжили на воротах контрольно-пропускного пункта, сверяясь со всеми возможными и невозможными инстанциями, циркулярами и инструкциями, столь долго же мы ожидали и в штабе, покуда мне справят действительный пропуск. Как сказала Алина, для человека, впервые посещающего стены организации, это тот ещё аттракцион. Сгущало краски отсутствие у меня хоть каких бы то ни было документов на мою тушку и фактическое отсутствие моего существования в этом мире. Обо мне просто негде взять данные. Если только не найти похожего, как две капли воды, двойника.
Но долго ли иль коротко, а с помощью Алины дело продвинулось быстрее, чем могло бы. С новым пропуском мы прошли в здание штаба и явились пред ясны очи военачальника, верховодящего над Бериславской.
— Ростислав Поликарпович, — обратилась, входя, разноглазка. — Разрешите? Бериславская прибыла. Со мной «Мастер».
Ростислав Поликарпович оказался рослым детиной. В моём мире таким давали по ленточному пулемёту в каждую руку, станковый гранатомёт за спину и оставалось ещё нож в зубы воткнуть. На его фоне мелкая девчонка смотрелась мышкой рядом со львом.
Немолодой мужчина далеко за плюс полсотни чем-то отдалённо напомнил мне одного человека из моей ЧВК. Очень уж были похожи телосложение и черты лица. Такой же убелённый сединой шкаф, такой же цепкий колкий взор прошедшего горнило войны. Поначалу подумал — это действительно он, мой знакомый «Бармаглот», но нет. Присмотревшись, увидел разницу. У «Ростислава Поликарповича» и ожога на горле нет, и оба уха целые, и глаза посажены не так глубоко, и кромка коротко стриженных волос проходит иначе…
Взгляд опытного офицера, который не спутать ни с чьим другим больше, окинул мою тушку сверху донизу.
Я не стал играть комедий, вытягивается по струнке, и учинять прочие потехи. Молча подождал, пока хозяин местных пенатов подаст свой голос.
— Добро пожаловать в наш мир, — кивнул он мне. — Как тебе по эту сторону Грани?
Я пожал плечами.
— Как будто и не уходил из дома. Тот же лес, тот же воздух и та же вода…
«… только он не вернулся из боя…».
— … даже трясёт по дорогам также.
Собеседник вопросительно поднял бровь.
— «Мастер» сам всю дорогу вёл самоходку, — пояснила Алина, и чуть задумалась. — Очень уверенно вёл.
В глазах военачальника промелькнуло что-то очень отдалённо похожее на удивление пополам с уважением.
— Хотел бы я на эту поездку посмотреть… — зачем-то сказал он вполголоса.
Можно подумать, это невесть какая задача. Сел — да поехал.
Или я чего-то не знаю об особенностях управления местными магическими транспортными средствами?
— В таком разе, поздравляю с прибытием в наш мир, — хозяин кабинета указал на стулья перед его столом. — Названия как такового он не имеет, поэтому на первых порах может возникнуть путаница. Как твой мир называется? — спросил он меня.
Мы сели перед хозяином кабинета. Я справа от Алины, Бериславская слева от меня.
— Да никак, в общем-то, не называется. Мир он и есть мир. В астрономическом плане планета называется «Земля». А мир… Он и в другом мире мир.
Каламбур, однако.
Глава 15
Руководитель Тайной Канцелярии
Офицер кивнул.
— Начнём, пожалуй. Я руководитель Тайной Канцелярии, полковник Протопопов Ростислав Поликарпович. С действительным тайным советником первого ранга Бериславской Алиной Святогоровной ты, вероятно, уже знаком, как и с Великим Архимагом Путей Бериславом. К слову, как, вероятно, догадался сам, род Бериславских берёт свою фамилию испокон веку от имени Берислава. В те незапамятные время фамилий у нас не существовало.
— Догадался, — подтвердил я. — В истории моего мира была такая веха.
— В таком случае, — подытожил Протопопов. — Ты должен и своё имя назвать. Нас-то ты уже знаешь, а вот мы тебя — нет.
Недурная претензия. «Должен». Кому должен — всем простил.
Этот тезис и задвинул вслух, поймав на себе враз потяжелевший взгляд Ростислава.
— Этого пункта нет в моих контрактах, — пояснил я. — У меня нет возможности разглашать свои личные сведения направо и налево. Вам хватит и оперативного позывного. «Мастером» был, «Мастером» есть, и, хочется верить, «Мастером» же и буду. Если что-то не нравится — присваивайте своё оперативное имя с легендой. Моё собственное останется в моём мире. И это не обсуждается.
Поликарпович нахмурился. Прям как Берислав.
— Что ж, — мрачно констатировал он. — Ожидаемо. Вероятно, такой вариант и впрямь единственно рабочий. Возраст-то хоть свой назовёшь? Выглядишь помотанным жизнью.
— Я просто не побрился, — хмыкнул. — Мне двадцать.
Бериславская в изумлении повернулась ко мне.
— Да тебе меньше тридцати не дашь!
— А придётся.
Взгляд Алины сменился с ошарашенного на недоверчивый.
Мне оставалось только вздохнуть и пояснить для молодой разноглазки.
— Война, малышка. Она очень сильно старит людей. Я знал детей, которые родились и жили на земле, где с их появления на свет шли активные боевые действия. Поверь. Там пятнадцатилетние запросто выглядят не младше двадцатилетних. Про взрослых и вовсе молчу. Если не веришь — можешь переспросить у своего руководителя. Мне нет необходимости видеть его личное дело, чтоб сказать: дядя успел повоевать похлеще моего. Он подтвердит мои слова как незаинтересованное в нашем споре лицо. Побреюсь, постригусь — помолодею лет на пять. Но не более.