— Ты же наёмный воин, — не спросил, а утвердил Ростислав. — Как жалование получал?
— Наличным расчётом на руки, — проинформировал своего нанимателя. — Безо всяких чеков, векселей и ассигнаций.
— Золотом? — уточнил Поликарпович.
— Только не слитками, — уточнил я. — Если у вас тут в ходу золотые монеты, то сгодится. Но не слитки.
— Золотые монеты есть, — задумчиво произнесла Алина. — Но их немного. И это золотовалютный резерв… Расходовать его на жалование наёмника… Пусть даже и уникального…
Девушка обернулась ко мне.
— А натуральным продуктом возьмёшь?
Я пожал плечами.
— Смотря, что считать натуральным. Земля, дома, транспорт — да, пожалуйста. Живая сила по типу рабов… Ну, тоже не откажусь рассмотреть. Остальное… Лучше деньгами.
— И во сколько ты оцениваешь свою квалификацию? — поинтересовался Протопопов.
— Надеюсь, у вас крепкие нервы, — хмыкнул в ответ. — За последний месяц только что закончившегося контракта получил один миллион рублей.
— Вряд ли в нас одни и те же рубли, — логично предположил военнослужащий. — Что у тебя можно купить на эти деньги?
— Литр топлива — полсотни рублей, — начал перечислять по пальцам. — Литр молока — полсотни рублей. Полкило хлеба — рублей пятнадцать или тридцать.
Разноглазка переглянулась со своим начальником.
— Где-то в полсотни раз у нас различаются деньги? — предположила она. — У нас буханка хлеба и литр молока по рублю стоят. Не везде одинаково и есть разница, но в среднем так.
— Получается, — офицер задумчиво погладил подбородок. — Значит, стало быть, претендуешь на двадцать тысяч рублей в месяц? Или будешь наценивать за особые задачи и условия?
— А можно? — воодушевился я.
— Не желательно, — буркнула Алина.
Но шутки в сторону. Тут одно из двух. Или их устроит мой ценник, или нет.
— Я наёмник, а не клоун. Мне неинтересно наблюдать за вашим концом с первого ряда амфитеатра бойни. Я люблю сам устраивать кровавую баню. Так уж получилось, что меня призвали вы, а не ваши супостаты. Значит, и контракт заключать мне с вами, но никак не идти к ним с вопросом, «А не заплатите ли вы мне больше?».
От этих слов Бериславская аж вздрогнула и побледнела.
Да и по офицеру видно, что он догадался, каким был бы исход, сделай я так.
— Мне обустраивать старость, — закончил я. — И мне нужны на неё средства. Дальше всё зависит от того, нужны ли вам мои услуги сегодня и сейчас, или же вы после завершения этого мясореза готовы заключить со мной бессрочный контракт.
Оба собеседника подобрались, как легавые, учуявшие лёгкое мясо.
— То есть, ты готов предоставлять свои услуги бессрочно? — уточнила Алина. — Я правильно поняла, что тебя интересует не только разрешение кризиса, но и дальнейшее сотрудничество?
— По сути, я работаю в двух мирах, — подтвердил ей. — Но в своём мире кое-чего, да достиг. В вашем же буквально впервые обретаюсь. Если вы хотите, чтоб решал для вас задачи — мне нужен инструментарий и обеспечительная база, начиная от материальной составляющей и заканчивая информацией. Как следствие, мне необходим личный запас ресурсов, с которыми я смогу решать ваши задачи, параллельно обеспечивая себе преклонные года. Остаётся лишь сторговаться на цене. Безвозмездно работать не стану, мне и моём мире неплохо платят. Но и наглеть сильно не буду. Царскую дочь в жёны и полцарства в придачу требовать не стану.
— И насколько «бессрочный» контракт тебя интересует? — справился руководитель Тайной Канцелярии.
Я пожал плечами.
— Сколько мне отпущено. Все мы под Богом ходим. Лягу костьми в этой войне — тогда и разговаривать не о чём. Живыми останемся — тогда хоть пять лет, хоть десять, хоть пока меня ноги носить не перестанут.
На минуту в кабинете повисла тишина. Её нарушал лишь мерный звук работы напольных часов размером с хороший оружейный шкаф: механизм работал так звучно, что отдавал в висках подобно Ленинградскому метроному.
Оба моих собеседника думали. Глазки Бериславской бегали из стороны в сторону, цепляясь за различные предстающие перед её разумом визуализации. Девушка, определённо, очень бурно и чрезвычайно скоро просчитывала некие вариации. По тому, как с каждой новой мыслью светлел разум и веселел взгляд, становилось понятно: разноглазка находила какие-то просто невероятные комбинации. Протопопов держался намного спокойнее. Его взор был монотонен и не выражал каких-то всплесков эмоций. Да, кое-что в нём читалось: не совсем бездушный истукан. Но всё время, что потребовалось этим двоим на домыслы и раздумья, руководитель Тайной Канцелярии молча смотрел на меня, безэмоционально потирая рукой подбородок.
— Хорошо, — протянул офицер. — Один из последних на сегодня вопросов. За что просишь своё жалование? Что умеешь, что можешь предложить?
— А что надо? — вопросом на вопрос ответил я. — Не знаю, как у вас, а в моём мире наёмник — это не просто «стреляй вон в тех парней». Мы отличаемся умом и сообразительностью. Если необходимо — осваиваем новую специальность. При сугубой необходимости — прямо на ходу. Умею стрелять, взрывать, разведывать и штурмовать. Хорошо управляюсь с техникой, особенно при выработанном на обучение моторесурсе. В некоем объёме знаю стрелковое, инженерное дело. Кое-что понимаю в связи. Неплохо владею полевой медициной. Командовать умею, но не люблю. Могу действовать как в составе, так и в индивидуальном порядке.
— Забыл добавить навыки проброса Путей, — усмехнулась Бериславская.
— Случайность, — отмахнулся я.
— Два раза? — повела бровью Алина.
— Значит, совпадение.
Вот если будет третий — то это уже, мать её, статистика.
— Решение останется за Императором, — проинформировал Протопопов. — Он должен принять резолюцию.
— Кстати, о резолюции… — как бы между делом говоря, обронил я, и подал собеседнику сложенный в нарукавном кармане лист с перечнем интересующих меня пунктов.
Исписанный по возможности аккуратным почерком лист, озаглавленный по «шапке» хрестоматийным «Ходатайствую». Теперь бы этот список протолкнуть. Если удовлетворят — будет фора на первых порах…
Глава 16
О значимости тостов
По результатам переговоров нам предложили дождаться утра. Как выяснилось, мы закончили очень глубоко в ночь, и Алина, если честно, не выглядела бурно фонтанирующей энергией. Ехать в обитель среди ночи и возвращаться под утро желания у неё не имелось. Под соусом ожидания принятия решения нам выделили закуток, куда по коридорам и перестенкам Тайной Канцелярии меня проводила Алина, задержавшись по пути в паре мест у дежурных по этажам.
Оказывается, девушка в конторе довольно частый гость. Настолько, что по роду деятельности оставалась в ней ночевать с завидной регулярностью.
И ещё более оказывается, что «закуток» в конторе — это отдельный гостиничный комплекс для сотрудников и особых гостей, которых зашкварно класть на ночёвку в кутузку.
Закуток Алины представлял собой отдельные апартаменты. Он располагался на одном из «собственных» этажей Канцелярии, где квартировались «свои», и представлял собой довольно помпезный по моим меркам номерок на, между прочим, двоих.
Пусть помещение не блистало огромной квадратурой (обычная такая «однушка» метров на сто квадратных), но сразу бросилась в глаза огромная даже для двухместных размеров кровать, недетских размеров рабочий письменный стол с секретером, диван с креслами по центру, а из-за приоткрытой двери в санузел виднелся кусок немаленькой ванны. Общая отделка была близка к тому, что я по жизни именовал «цыганщиной» хотя в общем убранстве и интерьере чётко прослеживалась генеральная линия однообразного художественного стиля. Весь этаж был отделан плюс-минус одинаково: красная ковровая дорожка по главному коридору, белёный потолок, тёмно-багровые двери и нейтрально-бежевые стены с позолоченными светильниками.
Алина впустила нас и заперла за нами дверь.
— Проходи, — пригласила она. — Располагайся. Я сейчас всё обустрою.
Что собралась обустраивать девушка — понял не сразу. Но сразу по её примеру скинул ботинки у входа и прошёл вглубь помещения.